Рассказы и повести
Шрифт:
На город опустились ранние зимние сумерки. Еще больше похолодало. Кашелев зашел в крохотную закусочную. Съел два бутерброда с остывшим чаем и поехал в прокуратуру, на Дмитровское шоссе, почти на самую окраину Москвы. Но он не замечал ни тесноты в автобусе, ни дальности расстояния. Размышлял, сопоставляя факты, анализировал свои впечатления.
На задней площадке несколько девчат обсуждали вслух только что вышедшую на экраны кинокомедию «Запасной игрок». Хвалили Кадочникова, Бернеса. Но особенно,
Как далек от всего этого был Кашелев. Его мучила одна мысль – мотив, по которому молодая женщина покончила с собой. Он пока не мог дать ответ на этот вопрос.
И не только себе. Но и прокурору Жилину, который попросил его доложить о происшествии на Соболевском проезде. У прокурора было правило: не подменяя следователя, знать о деле все; только тогда, по его убеждению, прокурор может эффективно осуществлять надзор за законностью следствия. Это, во-первых, а во-вторых, только при этом условии он сможет вовремя помочь следователю, поправить, подсказать, особенно молодому следователю.
– Ваше мнение о мотивах?– спросил Сергей Филиппович, когда Кашелев кончил докладывать.
– Родные утверждают, что у Маргариты Велемировой было плохо с нервами. Соседка сказала то же самое. Если принять во внимание, что и раньше предпринимались попытки самоубийства…
– Хотите сказать, депрессия?– заключил прокурор.
– Пока другой версии нет.
– Да, конечно,– задумчиво произнес Жилин.– И судмедэкспертиза тоже еще не сказала своего слова… Что думаете о свекрови и ее муже?
– Велемиров произвел на меня странное впечатление. То ли больной, то ли характер у него такой…
– Какой же?
– В общем, как говорят, пришибленный. Жена – полная противоположность. Крепкая, рассудительная. По-моему, властная женщина. Голову, во всяком случае, не теряет.
– Хорошо,– кивнул прокурор, поднимаясь и пряча в сейф бумаги. Он был высокий, худощавый. Рядом с ним коренастый Кашелев казался еще ниже.– Не будем торопить события… Не забыли про свой доклад, Лев Александрович?
– Не забыл, разумеется,– ответил следователь.
Ему предстояло сегодня выступить на фабрике на вечере, посвященном Дню Советской Конституции.
На следующий день, третьего, у Кашелева с утра было много неотложных дел. Так что в поликлинику, к которой была прикреплена Маргарита Велемирова, следователь поехал в четвертом часу.
Сначала он встретился с участковым терапевтом. Врач сказала, что действительно советовала Велемировой проконсультироваться у невропатолога.
– Почему?– спросил Кашелев.
– Мне не понравилось ее состояние. Взвинченная. Ну и рефлексы… Я сочла своим долгом направить ее к специалисту.
Специалист-невропатолог, с которым следователь встретился
Из поликлиники Кашелев отправился к Велемировым. Дома была только Валентина Сергеевна. Георгий так и не появился.
– Адрес его приятеля у вас есть? – спросил следователь.
– Сроду не знала. Жора говорил: поеду в Малаховку. И все… Да вы не беспокойтесь, я ваш наказ помню. Как только Жора приедет, сразу позвонит вам.– Валентина Сергеевна приложила к глазам платочек.– Прислушиваюсь к каждому звуку. Все жду: вот хлопнет дверь, войдет сын… Как я ему сообщу?
«Да, его ждет страшное известие,– думал следователь по дороге в прокуратуру.– Ужасно терять самого близкого тебе человека. И смерть-то какая – самоубийство. Всю жизнь будет укором».
Кашелев просидел на работе допоздна, однако Георгий Велемиров так и не позвонил. Не было от него звонка и на следующее утро, четвертого декабря. А в двенадцатом часу поступило заключение судебно-медицинской экспертизы.
Кашелев внимательно прочитал его. Вскрытие показало, что причиной смерти Маргариты Велемировой была асфикция, то есть удушение. На шее умершей имелись две странгуляционные борозды. Одна из них прижизненная, вторая – посмертная.
Других повреждений органов, могущих привести к смерти, не обнаружено. На лице и руках Велемировой имелись прижизненные ссадины и царапины.
Кашелев подчеркнул это место.
Заключение было подписано ассистентом кафедры судебной медицины 2-го Московского медицинского института кандидатом медицинских наук Ю. В. Максимишиной.
Следователь еще не успел обдумать прочитанное, как раздался телефонный звонок.
Звонили как раз с той кафедры, спрашивали, получил ли Кашелев заключение и можно ли выдать родственникам Велемировой тело для захоронения.
– А кто просит, муж? – поинтересовался Кашелев.
– Нет, мать. Говорит, уже могила на кладбище готова…
Следователь заколебался, но, вспомнив данное им обещание Валентине Сергеевне, сказал:
– Пусть хоронят.
Он положил трубку и еще раз прочитал заключение. Затем пошел к прокурору.
Жилин ознакомился с заключением, потеребил свои седые волосы.
– Вы что, когда осматривали труп, не заметили этих ссадин и царапин? – спросил он.
– Заметил. Это отражено в протоколе осмотра, в предварительном судебно-медицинском заключении. Я же вам говорил: у Маргариты есть кошка. Мурка. Свекровь рассказала, что она почти дикая, страшно царапается.