Рассказы из правого ботинка
Шрифт:
– Настрой агрегат и проверь питание!
– Ры-ху, Ху-Га!
– рявкнул великан, начиная копаться в переплетении проводов.
– «Ху-Га» - это он так меня называет, - смущенно улыбнулся профессор.
– У бедняги язык, небо и гортань изуродованы - не может говорить членораздельно… Впрочем, к его речи быстро приноравливаешься - нужно только чуток тренировки, вот и все!… Сущие пустяки! Хотя вы-то вряд ли успеете, вы же у нас только до завтра… Ну так что, батенька, приступим? Время у нас не казенное!
– Профессор, я, собственно, хотел бы уточнить…
– А вам не объяснили?
– искренне удивился профессор.
– Ну, батенька, у меня уж, простите, времени нехватка… Вот здесь вот подпишите…
– А что это?
– машинально расписался Попов.
– Ваше обещание не предъявлять претензий, если в результате эксперимента вы станете инвалидом или умрете… - рассеянно ответил Гадюкин.
– Что?!!
– Шутка!
– хлопнул его по плечу профессор.
– Просто ваше согласие на эксперимент. Не волнуйтесь, батенька, все совершенно безопасно. По моим расчетам, вероятность летального исхода составляет всего два процента… ну сами подумайте, что это за число - два процента?…
– Летального исхода?!!
– Опять шутка!
– совершенно по-детски захлопал в ладоши Гадюкин.
– Простите уж старика, батенька, люблю, знаете ли, этак огорошить кого-нибудь… А вы-то, небось, думаете, раз ученый профессор - так сразу бездушный сухарь, и не улыбнется никогда?… Ладно, теперь серьезно. В объявлении говорилось - перед приездом сутки не спать. Соблюли?
– Конечно… Вон, даже сейчас зеваю… - действительно не удержался от зевка Попов.
– Ничего, ничего, сейчас отоспитесь!
– захлопотал профессор, снова выхватывая свой пульт.
– Сейчас мы вас устроим поудобнее, сейчас… Пойдемте, батенька, пойдемте…
Гадюкин ловко подхватил Попова под локоток и, не давая ему опомниться, повлек за собой, в соседнюю лабораторию. Там тоже кругом был белый кафель и пахло хлоркой. А еще - стояло три одинаковых агрегата, похожих на хрустальные гробы, густо увитые проводами и шлангами непонятного предназначения.
В двух из них крепко спали люди - у одного на лице играла улыбка, второй морщился и подергивался. К вискам подопытных прилепились крохотные присоски, глаза прикрывали металлические чашечки, но на этом их контакт с машинами заканчивался.
– Позвольте ваш пиджачок, батенька, - любезно предложил профессор.
– Давайте, вот сюда, в шкафчик его, никто его не возьмет, не беспокойтесь… Раздевайтесь и ложитесь.
– Профессор, все-таки, что это все такое?… - нетерпеливо спросил Попов.
– Батенька, мне некогда разъяснять каждый пустяк… - рассеянно ответил Гадюкин.
– Время дорого… Раздевайтесь и ложитесь.
– Профессор, но я бы хотел…
– Не надо упрямиться, батенька, - дружелюбно подтолкнул его Гадюкин.
– А то позову Лелика, он вас силком уложит…
– Профессор!…
– Шутка!
– расплылся в счастливой улыбке Гадюкин.
– Но все равно - раздевайтесь и ложитесь.
Попов продолжал переминаться с ноги на ногу, подозрительно поглядывая на «хрустальные
– Ну ладно, батенька, я вам сейчас вкратце объясню. Это - «Морфей», экспериментальная стационарная биосканирующая установка, считывающая излучение коры головного мозга во время углубленного сна и отображающая визуальный ряд, наблюдаемый объектами.
Попов моргнул, наморщил лоб и неуверенно спросил:
– Чего?
– Это машина, записывающая сны, - сократил определение профессор.
– Теперь понятно?
– Сны?… И… и как это все будет?… Я просто лягу…
– …а она выведет ваш сон вот на этот вот экранчик, - ткнул в крохотное окошечко профессор.
– Вы батенька, уснете, как только я прикреплю контакты, и будете спокойно почивать ровно двенадцать часов. Мы вас погрузим в особо глубокий сон, и все двенадцать часов вам будет сниться одно и то же сновидение… Так проще. А потом проснетесь, получите свои две тысячи и пойдете домой. Само собой, подписка о неразглашении - мы тут, батенька, все-таки не жвачку с карбонитом испытываем… Раздевайтесь и ложитесь.
– А эти двое?…
– Да, тоже подопытные, - кивнул Гадюкин.
– Вот этот - уже десятый час, его мы скоро будим. Этот пока только четыре часа, ему еще долго. Хотите посмотреть, что им снится?
– А можно?
– Отчего же нет… - щелкнул своим многофункциональным пультом Гадюкин.
– Впрочем, у этого вы сон уже видели…
Попов дернулся и с трудом удержался от крика - вокруг него вновь выросли ожившие кошмары. Профессор молча указал на потолок - тот оказался усеянным шишечками голографических проекторов, передающих изображение прямо в лабораторию. И до такой степени натуральное…
До сего дня Попов и не подозревал, что голография уже способна на такое…
– Вот так вот, батенька… - убрал «чудовищ» Гадюкин.
– Кошмар бедняге видится, не повезло… Зато у второго подопытного все в порядке - думаю, он не возражал бы даже чуток продлить сеанс…
По нажатию кнопки лабораторию опять наполнило множество фигур. Но на сей раз они не вызвали дрожи в коленях - совершенно наоборот. У Попова глаза вылезли из орбит - ему показалось, что он перенесся в гарем какого-нибудь восточного владыки. Этот сон оказался с «декорациями» - кроме десятка обнаженных девушек в комнате объявился фонтан, причудливая мебель, дерево…
– Недурно, а?… - послышался голос профессора со стороны фонтана.
– Ну что, батенька, вы удовлетворены или посмотрим еще пять минуточек?…
– У!… - с трудом выдавил из себя Попов, исступленно шаря в потайном кармане.
– А!… У!… Профессор, а вон та девушка… что с ней такое?… Почему она не целиком?…
– Вот эта?… - сделал шаг Гадюкин.
– Все в порядке. Не забывайте, батенька, мы тут видим то же, что видит в данный момент подопытный, но под другим углом - вот некоторые объекты немного и… не в форме. Встаньте вот здесь… да, да, вот сюда… Теперь вы видите то же, что и он.