Рассказы из сборника "Странная конфетка"
Шрифт:
Отделенная рука продолжала сжимать ее горло, будто бы она все еще была частью целого тела. Я бросила мачете на землю и принялась разжимать один палец за другим. Это требовало большого труда. Карла перестала сопротивляться. Я заорала от гнева и беспомощности, но продолжила возиться с пальцами. Плотно сжимавшие до сих пор руки с громким звуком отпустили. Не звук сломанного карандаша, с которым ломаются рука или нога, но треск от сломанной кости. Артур казался удовлетворенным. Он встал с тела. Все эмоции оставили его. Он был опустошен и ждал команды.
Я отступила в цветы, не уверенная, что делать дальше, рыдать или кричать, или спасаться
Я попыталась приказать ему оставаться на месте, но голос покинул меня. Его глаз следил за мной, пока я ковыляла к машине. Я вернулась с горсткой соли. В другой руке у меня была горсть земли. Артур наблюдал за мной без какого-либо выражения. Я стояла на внешнем краю круга.
– Я предаю тебя земле, из которой ты поднялся.
Я бросила в него горсть земли. Он повернулся, чтобы встать передо мной.
– Этой солью я связываю тебя с твоей могилой. – Соль казалась каплями дождя и снега на его лице. Я взмахнула мачете. – Сталью возвращаю я тебя.
Я поняла, что начала церемонию, не убив еще одного цыпленка. Я наклонилась и, подобрав израненное тельце цыпленка, полоснула по нему еще раз мачете. Я потянула за все еще теплые и кровавые внутренности. Они блестели в лунном свете.
– С плотью и кровью я приказываю тебе, Артур, вернись в могилу и не вставай боле.
Он лег в могилу. Казалось, будто земля сама поглотила его. Когда умостились последние охапки цветов, могила стала прежней, почти нетронутой.
Я бросила израненное тельце в основании могилы и встала на колени у трупа женщины. Ее шея изогнулась под неправильным углом.
Я встала и захлопнула дверцу автомобиля. Звук показался неестественно громким, отраженным эхом. Ветер будто ревел в высоких деревьях. Листья будто шептались. Деревья были похожи на плоские тени, не имеющие объема. Все звуки были слишком громкими. Мир стал чрезмерно реалистичным. У меня явно был шок. На некоторое время я останусь в спасительном оцепенении. Будет ли мне сниться Карла сегодня ночью? Я буду пытаться снова и снова ее спасти? Я очень надеялась, что нет.
Где-то в высоте мелькали тени козодоев. Их крики, тонкие и жуткие, отдавались громким эхом. Я посмотрела на тело возле могилы. Белизна была скрыта под грязью. Это было второй частью моего гонорара.
Я села в машину, размазывая кровь по рулю и ключам. Нужно было позвонить по телефону: моему боссу, в полицию и отменить последующие встречи на сегодня. Хватит с меня мертвецов на сегодня. Еще нужно было отослать такси. Я задумалась, насколько быстро он уедет.
Мои мысли уныло тянулись, путаясь. Я начала дрожать крупной дрожью. Слезы заполнили меня, горячие и крупные. Я рыдала и кричала в тесноте своего автомобиля. Когда я снова смогла ровно дышать, и мои руки перестали дрожать, я завела машину. Я определенно еще встречусь сегодня с Карлой и Артуром. Новый кошмар в коллекцию?
Я оставила Карлу в одиночестве, попрощаться с Артуром, с одной ногой, затерявшейся в цветах на его могиле.
Страсть купидонов
Мне кажется, что нам нужно что-то связующее между этой и предыдущей историей. Мы переходим от кое-чего дико темного к для меня, как автора, светлому. На эту историю я получила множество приятных отзывов. Редакторам она понравилась,
Когда я стала более популярной, я не стала повторно пытать счастье и отправлять ей этот рассказ. Во-первых: я была слишком занята романами, чтобы думать об этом. Во-вторых: я все еще была никем. В отношении этой истории изменилась только одна вещь: ее название. Я редко даю второй шанс.
Я шла по Маркет Стрит во время обеденного перерыва, жалея, что сегодня я в юбке и на каблуках. Колготки совершенно не защищали от ледяного зимнего ветра. Я шла по делам, когда заметила их. Они плавали вокруг уличного фонаря, как большие мотыльки, привлеченные светом. Полдюжины маленьких голых детишек с ватно-пушистыми крылышками и преимущественно белокурых. Они были совершенно бесполыми, как кукла Барби. Купидоны. Вот дерьмо. Мне только их и не хватало. Я поискала дверь, магазин, что-нибудь, где можно укрыться. Кирпичное здание было совершенно гладким, лишенным дверей. Через улицу был магазинчик, но я не стала бы рисковать идти туда совершенно неприкрытой. Я стала отступать бочком вдоль улицы. Одна рука на стене, чтобы удостовериться в правильности направления. Если бы только я смогла дойти до угла, тогда я бы укрылась за ним.
Но было слишком поздно, они раскусили меня. Один из них натянул свой крошечный лук и начал прицеливаться стрелой. Его сияющие небольшие глазки не отводили взгляда от меня. Я была недостаточно близко, чтобы разглядеть его глаза, но я знала, какого они цвета. У всех купидонов глаза лазурно-голубые, как пасхальное яичко или детское одеяльце.
Я не стала ждать, чтобы рассмотреть, какого цвета стрелу для меня выбрали, я развернулась и бросилась бежать. Мои высокие каблуки было слышно на всю улицу. Они выдавали меня. Проклятье! Я свернула за угол и обнаружила, что здание здесь было не менее гладким, чем сами купидоны. Я только что пришла именно с этой улицы. Здесь должны были быть двери, магазины, люди. Я слышала, что купидоны способны затуманить разум, но никогда не верила, до этого момента.
Я бросила взгляд назад. Никого. Я не была уверена, хорошо это или плохо. Они либо сдались, либо были настолько уверены в своей победе, что не спешили. Или они уже висели надо мной, а я просто не могла видеть их, как и двери на соседней стене. Мне захотелось заорать, затопать ногами, заплакать, но это не помогло бы. Думай, Рейчел, думай.
Если я не могу видеть двери, возможно, я смогу их почувствовать. Купидоны не станут меня преследовать внутри. Я ходила по этой улице сотни раз, конечно, я могла бы вспомнить, где находится хотя бы одна дверь, любая дверь.
Мои руки скользили по холодным, чистым кирпичам. Если там что-то и было, я этого не ощущала. Купидоны вылетели из-за угла. Шестеро из них парили, мягко покачиваясь на своих пастельных крылышках, как ленивые бабочки. Взгляд их глаз не был мягким, он был холодным.
Я прислонилась к стене и крикнула:
– Оставьте меня в покое, вы, грузные херувимы!
Они поглядели друг на друга, размышляя, оскорбила ли я их. Я надеялась, что да. Купидон с мягкими розовыми крыльями вытянул стрелу из-за спины. Остальные зависли поодаль, как стервятники.