Рассказы извозчика. Грустные, смешные и сексуальные

Чурин Борис Павлович

За четверть часа до назначенного времени я уже вышагивал перед домом Айгуль. Ждать пришлось недолго. Через пару минут калитка скрипнула, и я увидел свою возлюбленную. В тот день Айгуль надела короткое крепдешиновое платье в мелкий горошек. При каждом дуновении ветра платье игриво вздымалось вверх, придавая видимость воздушности всей фигуре девушки. Мной охватило желание подхватить Айгуль на руки и так нести ее через весь город. Я протянул руки и сделал шаг навстречу девушке. Однако в следующий момент, видимо, догадавшись о моих намерениях, Айгуль сделала

предостерегающий жест рукой. Пришлось, подавив романтичные надежды, останавливать такси и доставлять любимую женщину к месту свидания обычным способом. Через двадцать минут мы уже были у подъезда моего дома.

Когда мы поднимались по лестнице на четвертый этаж, я почувствовал, что Айгуль охватила робость. С каждым пройденным этажом шаг ее становился все медленнее, а голова опускалась все ниже. Честно сказать, я и сам волновался, но свое волнение пытался скрыть за непрерывным потоком слов. Указывая на двери, мимо которых мы проходили, я рассказывал о людях, живущих за ними, об их привычках и склонностях.

Наконец, добрались до четвертого этажа. Я достал ключ, отворил им дверь и, пропустив вперед Айгуль, громко произнес:

– Вот, здесь я и живу. Проходи и будь, как у себя дома.

Не успел я закончить традиционную фразу гостеприимства, как дверь в комнату сестры неожиданно распахнулась и в коридор вышла Татьяна. Несколько секунд длилась немая сцена. Таня таращила на Айгуль удивленные глаза, такими же глазами я смотрел на сестру, а Айгуль украдкой бросала на меня взгляды полные недоумения.

– Ты дома?!
– промямлил я и, тут же спохватившись, бодро добавил, - познакомься. Это Айгуль.

Сестра с растерянной улыбкой кивнула головой. Вновь в прихожей воцарилось молчание.

– Что же мы стоим здесь?!
– первой нашла выход из неловкой ситуации Таня, - проходите на кухню. Будем чай пить.

Минуты две или три за кухонным столом продолжала царить тягостная тишина, нарушаемая лишь позвякиванием посуды. Однако, постепенно, благодаря усилиям сестры, завязалась беседа. Девушки нашли интересующие их обеих темы разговора. Тане было любопытно узнать, что сейчас носят в Канаде, и вскоре на столе уже высилась кипа журналов моды. Улучшив момент, когда сестра ушла в свою комнату, проверить спящего сына, я юркнул вслед за ней.

– Ты почему дома осталась?
– прошипел я ей в ухо.

– Свекор позвонил. Сказал, что у Елены Павловны (Танина свекровь) сердце прихватило. "Скорую" пришлось вызывать, - оправдывалась сестра, - а у тебя с ней, - Таня кивнула в сторону кухни, - серьезно или так...?

– Кажется, серьезно, - смущенно улыбнулся я.

– Ну, дай-то Бог, - облегченно вздохнула сестра, - а то мотаешься, как щепка в ручье от одного берега к другому. Ни к одному пристать не можешь.

Поздно вечером я проводил Айгуль домой. Прощаясь, договорились созвониться утром и решить, как нам провести воскресенье. В девятом часу утра я проснулся от настойчивой трели телефона. Схватив трубку, я услышал голос Айгуль:

– Я тебя разбудила? Да? Извини.

Голос,

каким были произнесены эти слова, заставил сжаться мое сердце в предчувствии беды.

– Что-то случилось?
– прохрипел я в трубку.

Несколько секунд до моего слуха доносилось лишь тяжелое дыхание Айгуль.

– Да. Случилось, - наконец заговорила она, - вчера к нам приезжал дядя Заир. Не знаю, о чем конкретно они беседовали с моим отцом. Но, когда я вернулась домой, отец тут же спросил, правда ли, что я встречаюсь с русским парнем.

Я почувствовал, с каким трудом Айгуль дались последние слова.

– И что ты ему ответила?
– едва смог произнести я.

– Я рассказала все, как есть.

– А он что?

– А он..., - голос Айгуль задрожал, - а он сказал, что, если я буду с тобой встречаться, то он перестанет считать меня своей дочерью.

Из трубки донесся тихий плач.

– Айгуль, ты только не расстраивайся, - взмолился я, не в силах слышать рыдания девушки, - давай встретимся и все обсудим. Из любого трудного положения всегда есть выход. Надо лишь найти его.

Я постарался, чтобы мои слова прозвучали, как можно, более убедительно. Кажется, мне это удалось. Плач в трубке прекратился.

– Хорошо. Давай встретимся, - обрадовалась Айгуль, - завтра в десять утра у памятника Амангельды.

– Почему не сегодня?
– удивился я.

– Понимаешь..., - мой слух вновь уловил всхлипывания, - отец запретил мне выходить из дома, а в понедельник..., короче, я тебе потом все объясню.

В понедельник я должен был идти наниматься на работу к Заурешкиному отцу. Однако поведение этого человека задело мое самолюбие и я, проявив гордость, решил не ехать в гараж. Гордость, рассудил я, одна из немногих ценностей безденежного человека.

Утром, в половине десятого я уже был у памятника Амангельды. Купив газету, я расположился на скамейке в тени деревьев. В номере газеты оказалась статья с журналистским расследованием финансовой аферы одного из крупнейших банков республики, и я с интересом углубился в чтение. Прошло минут пятнадцать или двадцать, когда боковым зрением я уловил две фигуры, которые приближались к моей скамье. Я поднял голову и увидел двух девушек одинакового роста, с одинаковыми фигурами и с абсолютно одинаковой походкой. Одна из них была Айгуль, а вторая, как я сразу догадался, ее сестра. Догадаться об этом не составляло труда. Все лицо девушки было покрыто красными бляшками прыщей.

Я живо вскочил со скамьи и двинулся навстречу сестрам. После короткого приветствия, Айгуль представила свою спутницу. Девушка протянула мне руку.

– Шолпан, - коротко произнесла она.

При звуке ее голоса я невольно вздрогнул. Грудной, бархатный, он был абсолютно идентичен голосу ее сестры.

После представления возникла неловкая пауза.

– Ну, вы поговорите, а я пока схожу в магазин, - нарушила молчание Шолпан.

Она закинула на плечо ремень сумочки, развернулась и зашагала в сторону универмага.