Рассказы извозчика. Грустные, смешные и сексуальные
Шрифт:
– Нет, хватит. Одной бутылки вполне достаточно, - звучал голос сестры.
– Вино же сухое, слабое, - возражала ей Рита, - завтра никуда идти не надо. Отоспимся.
Послышался стук крышки погреба.
– Ты как хочешь, а я достану еще бутылку.
Больше я уже ничего не услышал. Глаза мои сомкнулись, и я погрузился в сон столь крепкий, какой может быть только у здорового, молодого организма на свежем воздухе после дня физической работы и выпитых ста граммов домашнего вина.
Проснулся я от того, что кто-то усиленно тряс меня за плечо.
– Что?! Что такое?!
– вскрикнул я сквозь сон.
– Тише! Не кричи! Сестру разбудишь, - шепнула мне в самое ухо Рита, - встань на минуту. Я постель
Я послушно поднялся с кровати. Рита быстрыми движениями скинула покрывало и стала расстилать принесенное с собой постельное белье. Тело ее прикрывала тонкая ночная рубашка с глубоким вырезом. Когда Рита наклонялась, сквозь вырез мне была видна небольшая, но аккуратная грудь с темно-коричневыми сосками.
– Раздевайся и ложись, - распорядилась Рита, покончив с постелью.
Я быстро скинул с себя одежду и юркнул под одеяло. Рита, тем временем, продолжала стоять у кровати, не спуская с меня внимательного взгляда.
– В той комнате очень холодно, - простонала она жалобно, - я вся продрогла. Можно я с тобой полежу, пока не согреюсь?
У меня перехватило дыхание и я, словно мумия, застыл под одеялом, не в силах произнести ни звука. Рита, кажется, и не ждала от меня ответа. Она выключила лампу и, откинув край одеяла, улеглась рядом со мной. С минуту мы лежали в полной тишине. Тело мое напряглось, а чувства обострились многократно. Я не только слышал дыхание Риты, но и ясно ощущал биение ее сердца. Я чувствовал, как невидимые волны, источаемые ее телом, проходят сквозь меня, заставляя мои мышцы судорожно сжиматься вопреки желанию.
– Ты дрожишь? Тебе тоже холодно?
– прошептала Рита, - обними меня. Тогда мы быстрее согреемся.
Она взяла мою руку, положила на свое плечо и прижалась ко мне всем телом. Я почувствовал на губах теплую влажность ее рта. Ритина нога проскользнула между моими, после чего ее бугорок, поросший жесткими волосками, начал страстно тереться о мое бедро. В следующее мгновение я ощутил мощный прилив энергии в паху. Резким движением я сорвал с себя нижнюю одежду, ставшей помехой для любви...
После той летней ночи на даче, мы стали встречаться с Ритой регулярно. Встречи наши проходили обычно раз или два в неделю на квартире у Риты, когда ее родители были на работе. Постепенно я привык к нашим свиданиям, и они превратились для меня в столь же обычные события, как походы с друзьями в кино или на каток. Никакие чувства, кроме желания удовлетворить физиологические потребности организма, не связывали нас с Ритой. Мы даже не целовались при встречах и расставаниях. Мы походили на супругов, проживших вместе долгие годы и растерявших за это время страсть и пылкость чувств, когда-то связавших их в единую семью.
Так продолжалось около полугода, до тех пор, когда однажды, при расставании после очередного свидания, Рита неожиданно заявила:
– Это была наша последняя встреча с тобой.
Я вытаращил на нее удивленные глаза.
– Почему?
– Потому что я выхожу замуж, - спокойно, как бы между прочим, ответила девушка.
Далее она рассказала, что ей сделал предложение мужчина намного старше ее по возрасту. Рита долго думала, сомневалась и, в конце концов, дала свое согласие. Решающим фактором, повлиявшим на ее решение, была должность, занимаемая ее будущим мужем. (Если сейчас значимость человека определяется толщиной его кошелька, то в советское время она зависела в основном от занимаемой должности.) Ритин избранник занимал кресло министра в республиканском правительстве.
– Но, если мы встречались втайне от твоих родителей, то почему бы нам не продолжить эту практику втайне от твоего супруга?
– взмолился я.
Рита ласково взъерошила мои волосы.
– Нет. Я не стану ради этого рисковать своим положением светской дамы, - улыбнулась она и, после короткой
Вероятно, на моем лице отобразилось горькое сожаление по поводу нашей разлуки, потому что Рита вновь коснулась моих волос.
– Не расстраивайся, - проговорила она голосом матери, успокаивающей плачущего ребенка, - хочешь, я познакомлю тебя со своей подругой? Она живет одна в собственной квартире. У нее сейчас никого нет. Правда..., - девушка смущенно улыбнулась, - она старше тебя на девять лет, - Рита взяла карандаш и на клочке бумаги написала номер телефона, - вот, - протянула она мне бумагу, - позвони ей. Она о тебе знает. Зовут ее Надя.
Надя оказалась женщиной с бесцветными, невыразительными глазами, короткими и не очень прямыми ногами и фигурой, склонной к полноте. Пожалуй, единственным ее достоинством была грудь. Таких размеров грудь я видел лишь позже на фотографиях в порнографических журналах. Но груди порнокрасавиц, в большинстве своем, искусственные, напичканные силиконом. Надина грудь была натуральной. Подобно двуглавой горной вершине, она величественно возвышалась на ее теле, своим мерным покачиванием привлекая пристальное внимание встречных мужчин. Часто в кровати я, словно годовалый ребенок, заполучивший новую игрушку, развлекался с Надиной грудью, то сжимая и теребя ее, то нежно целуя и покусывая.
С Надей мы встречались недолго, месяца три или четыре. Затем я сошелся с ее двоюродной сестрой, с которой случайно (а может быть и не случайно) познакомился у Нади. После окончания школы, я поступил в институт и стал встречаться с молодой преподавательницей, которая вела у нас лабораторные занятия. Примерно в то же время мне позвонила Рита, и мы возобновили с ней тайные свидания.
Помимо этих и нескольких других постоянных привязанностей, у меня случались множество коротких, эпизодических встреч. Их сценарии, разнясь между собой началом и своим развитием, тем не менее, имели один и тот же неизменный конец - постель и последующее скорое расставание. Мои друзья и однокурсники завидовали моей популярности среди девушек. Завидовали той легкости, с которой мне удавалось добиваться их расположения. Завидовали моим многочисленным амурным победам. Они завидовали мне, а я завидовал им. Завидовал даже тем из них, кто не встречался с девушками, а лишь мечтал о них, бросая украдкой на дам своего сердца взгляды то отчаяния, то надежды. Их души, наполненные прекрасными чувствами, горели ярким, всепоглощающим пламенем, в то время как моя душа, представляла собой кусок льда. Я заводил все новые и новые знакомства в надежде найти ту, которая смогла бы растопить мою душу, смогла бы зажечь в ней огонь любви. Я походил на человека, очутившегося в огромной цветочной оранжерее, полной цветов изумительной красоты. Но лишь один из этих цветов источает нежный, живящий аромат. Остальные же, оставаясь внешне привлекательными, не в состоянии одарить человека своим благоуханием. В отчаянном стремлении найти этот единственный цветок, человек срывает первые, попавшиеся на его пути цветы, и подносит их к лицу. Однако, убедившись в отсутствии аромата, он бросает их на землю и устремляется к следующим.
На своем пути к заветному цветку я сорвал и выбросил прочь не один десяток ни в чем не повинных растений. Путь мой был тернист и долог. Случались моменты, когда после очередной неудачи, меня охватывало отчаяние. Мне казалось, что я всю жизнь обречен лишь удовлетворять свою плотскую страсть, что сердцу моему никогда не суждено забиться учащенно при случайном касании любимой руки или звуке родного голоса. Постепенно мной стало овладевать чувство собственной неполноценности. Я ощущал себя инвалидом с ампутированной душой. Это чувство угнетало и озлобляло меня. Я начал замечать, что становлюсь по отношению к женщинам бесчувственным, холодным циником, способным порой даже на грубость.