Рассказы (Миры Альфреда Бестера. Том 4)
Шрифт:
— К сожалению, нет.
— Он был известен в спортивных кругах. А вы что делали раньше?
— Была исследователем в ББДО.
— Что это?
— Рекламное агентство, — нетерпеливо объяснила она. — Мы можем поговорить об этом позднее, раз ты остаешься. Я научу тебя управлять машиной, и мы перетащим ко мне пианино и еще кое-какие вещи, которые я… Но они могут подождать. Потом можешь ехать на юг.
— Линда, я, право, не знаю…
Она взяла Майо за руки.
— Подвинься, Джим, будь милым… Ты можешь жить у меня. Я чудесно готовлю
— Для кого? Я хочу сказать, ведь ты же думала, что была последним человеком на Земле.
— Глупый вопрос. В каждом приличном доме должна быть комната для гостей. Тебе понравится мое жилище. Я превратила лужайки в огород и садик. Ты можешь купаться в пруду и мы раздобудем тебе новенький «джип»… Я знаю, где стоит такой.
— Думаю, мне скорее хотелось бы «кадиллак».
— У тебя будет все, что захочешь. Так что, Джим, договорились?
— Олл райт, Линда, — неохотно пробормотал он. — Договорились.
Это был действительно славный дом с пологой медной крышей, позеленевшей от дождей, с каменными стенами и глубокими нишами окон. Овальный пруд перед ним сверкал голубым под мягким июньским солнцем, в пруду оживленно плавали и крякали дикие утки. Лужайки на откосах, поднимавшихся вокруг пруда, как террасы, были возделаны. Дом стоял фасадом на запад и расстилавшийся за ним Центральный парк выглядел неухоженным поместьем.
Майо задумчиво посмотрел на пруд.
— Здесь должны быть лодки и модели кораблей.
— Дом был полон ими, когда я переехала сюда, — сказала Линда.
— В детстве я мечтал о такой модели. Однажды я даже… — Майо резко замолчал. Откуда-то издалека донеслись резкие удары, тяжелые удары с нерегулярными промежутками, звучавшие, как громкий стук железом под водой. Они прекратились так же внезапно, как и начались.
— Что это? — спросил Майо.
Линда пожала плечами.
— Не знаю точно. Думаю, это разрушается город. То и дело я встречаю рухнувшие здания. Ты привыкнешь к этому. — В ней снова вспыхнул энтузиазм.
— Теперь зайдем внутрь. Я хочу показать тебе все. — Она раскраснелась от гордости, подробно показывая обстановку и украшения, смутившие Майо, но на него произвела впечатление гостиная в викторианском стиле, спальня в стиле ампир и крестьянская кухня с керосинкой для стряпни. Колоссальная комната для гостей с четырехспальной кроватью, пышным ковром и керосиновыми лампами встревожила его.
— Что-то вроде девичьей, а?
— Естественно. Я ведь девушка.
— Да, конечно. Я хотел сказать… — Майо с беспокойством огляделся. — Ну, мужчины привыкли к не столь утонченной обстановке. Ты уж не обижайся.
— Не беспокойся, кровать достаточно крепкая. Запомни, Джим, не ходи по ковру и убирай его на ночь. Если у тебя грязная обувь, снимай за дверью. Я нашла этот ковер в музее и не хочу его портить. У тебя есть сменная одежда?
— Только та, что на мне.
— Завтра достанем тебе новую. Твою не плохо бы постирать.
— Послушай, —
— Прямо на земле?
— Ну, мне так привычнее, чем в доме. Не беспокойся, Линда, я буду рядом, если понадоблюсь тебе.
— Зачем это ты мне понадобишься?
— Тебе стоит только крикнуть меня.
— Чепуха, — твердо сказала Линда. — Ты мой гость и останешься здесь. Теперь приводи себя в порядок, а я пойду готовить ужин. Черт возьми, я забыла захватить «омаров»!
Она подала ему ужин из консервированных припасов на изысканном китайском фарфоре с датским серебряным столовым прибором. Это была типично женская еда и Майо остался голодным, когда ужин закончился, но был слишком вежлив, чтобы упомянуть об этом. Он слишком устал, чтобы придумать оправдание, уйти и пошарить где-нибудь в поисках чего-либо более существенного. Он дотащился до постели, вспомнив, что следует снять обувь, но совершенно забыв о ковре.
На следующее утро он проснулся от громкого кряканья и хлопанья крыльев. Он соскочил с кровати и подошел к окну как раз в тот момент, когда дикие утки были согнаны с пруда появлением красного шара. Майо вышел на берег пруда, потягиваясь и зевая. Линда весело закричала и поплыла к нему. Она вышла из воды. Кроме купальной шапочки, на ней не было ничего. Майо отступил, сторонясь брызг.
— Доброе утро, — сказала Линда. — Ты хорошо спал?
— Доброе утро, — ответил Майо. — Не знаю. От этой кровати у меня свело спину судорогой. А вода, должно быть, холодная. Ты вся в гусиной коже.
— Нет, вода изумительная. — Она сняла шапочку и распушила волосы. — Где полотенце? Ах, вот. Искупайся, Джим, и почувствуешь себя просто чудесно.
— Мне не нравится холодная вода.
— Не будь неженкой.
Громовой удар расколол тихое утро. Майо изумленно взглянул на чистое небо.
— Что за черт? — воскликнул он.
— Подожди, — сказала Линда.
— Похоже на ударную волну…
— Вон там! — закричала Линда, показывая на запад. — Видишь?
Один из небоскребов Западного района величественно оседал, погружаясь в себя, как складная чаша, и с него осыпалась масса кирпичей и карнизов. Обнажившиеся балки скручивались и лопались. Через несколько секунд до них донесся гул падения.
— Да, вот это зрелище, — со страхом пробормотал Майо.
— Закат и крушение Империи Города. Ты к этому привыкнешь. Окунись, Джимми. Я принесу тебе полотенце.
Она убежала в дом. Он сбросил носки и брюки, но еще стоял, согнувшись, осторожно пробуя ногой воду, когда она вернулась с огромным купальным полотенцем.
— Вода ужасно холодная, Линда, — пожаловался он.
— Разве ты не принимал холодный душ, когда был грузчиком?
— Нет, только горячий.
— Джим, если ты будешь стоять на берегу, то никогда не зайдешь в воду. Посмотри на себя, ты уже весь дрожишь. Что это за татуировка у тебя на руке?