Рассказы (Миры Альфреда Бестера. Том 4)
Шрифт:
— К черту цену! Жить так жить. Сделай мне двойное, бармен. Знаешь что, Джим? Если ты останешься в городе, я могу показать тебе, где жили все эти твои телезвезды… Благодарю. Счастливых Дней… Я могу взять тебя в рекламное агентство и показать их фильмы. Что скажешь об этом? Звезды, как… как Ред… как там его?
— Бербери.
— Ред Бербери и Рокки Гилфорд, и Рокки Кейси, и Рокки Летящая Стрела…
— Смеешься надо мной? — сказал Майо, опять обидевшись.
— Я, сэр? Смеюсь над вами? — с достоинством сказала Линда. — Зачем бы мне смеяться над вами? Я только пытаюсь быть милой. Я хочу, чтобы
— Оно мне нравится, если ты это имеешь в виду.
— Знаешь, сколько я за него заплатила? Девяносто девять долларов пятьдесят центов.
— Что? Сто долларов за эту черную тряпку?
— Это не тряпка. Это черное платье для коктейля. И я заплатила двадцать долларов за жемчуг. Поддельный, — объяснила она. — И шестьдесят за театральные туфельки. И сорок за духи. Двести двадцать долларов, чтобы ты хорошо провел время. Ты хорошо провел время?
— Конечно.
— Хочешь понюхать меня?
— Я уже нюхал.
— Бармен, налей мне еще!
— Боюсь, что не могу обслужить вас, мадам.
— Это еще почему?
— Вам уже достаточно.
— Мне еще недостаточно, — негодующе сказала Линда. — Что у вас за манеры? — Она схватила бутылку виски. — Иди сюда, давай, немного выпьем и поболтаем о телезвездах. Счастливых Дней… Я могу взять тебя в рекламное агентство и показать их фильмы. Что скажешь об этом?
— Ты меня только что спрашивала.
— Но ты не ответил. Я могу показать тебе, также, кино. Ты любишь кинофильмы? Я так ненавижу, но не могу отказаться от них. Фильмы спасли мне жизнь, когда произошел большой взрыв.
— Как это?
— Это секрет, понимаешь? Только между нами. Если пронюхает другое агентство… — Линда оглянулась и понизила голос. — Мое рекламное агентство обнаружило большой склад немых фильмов. Потерянных фильмов, понимаешь? Никто о них не знал. Агентство решило сделать из них большие телесериалы. И меня послали на этот заброшенный рудник в Джерси произвести инвентаризацию.
— В рудник?
— Ну, да. Счастливых Дней.
— Почему они оказались в руднике?
— Старые ленты. Огнеопасные. Их нужно хранить, как вино. Вот почему. Итак, я взяла с собой двух ассистенток провести весь уик-энд внизу за работой.
— Ты оставалась в руднике весь уик-энд?
— Угу. Три девушки. С пятницы по понедельник. Таков был план. Однако, вышла забавная штука. Счастливых Дней… Так… Где это я?… Ах, да! Значит, мы взяли продукты, одеяла, белье, все, как для пикника, и стали работать. Я хорошо помню момент, когда произошел взрыв. Мы как раз искали третью катушку фильма про НЛО. Первая катушка, вторая, четвертая, пятая, шестая… Нет третьей. И тут — БАХ! Счастливых Дней…
— Боже! И что потом?
— Мои девушки ударились в панику. Я не могла удержать их внизу. Больше я их не видела. Но я поняла. Я все поняла. Этот пикник длился целую вечность. Затем я голодала еще дольше. Наконец, поднялась наверх… И для чего? Для кого? — Она заплакала. — Никого нет. Никого не осталось. — Она схватила Майо за руку. — Почему бы тебе не остаться?
— Остаться?
— Здесь.
— Но я же остался.
— Я имею в виду, надолго. Почему бы не остаться? Разве у меня не прелестный дом? И запасы всего Нью-Йорка. И грядки для цветов и овощей. Мы можем разводить коров и цыплят. Рыбачить. Водить машины. Ходить в музеи. В художественные галереи. Развлекаться…
— Но ты и так делаешь все это. Ты не нуждаешься во мне.
— Нет, нуждаюсь. Нуждаюсь!
— Зачем?
— Брать уроки игры на пианино.
— Ты пьяна, — сказал он после долгой паузы.
— Не ранена, сэр, но мертва.
Она уронила голову на стойку, хитро улыбнулась ему и закрыла глаза. Через секунду Майо понял, что она «отключилась». Он стиснул зубы, выбрался из-за стойки, подытожил счет и оставил под бутылкой виски пятнадцать долларов.
Потом взял Линду за плечи и мягко потряс. Она безжизненно болталась в его руках, волосы ее растрепались. Он задул свечу, поднял Линду и отнес ее в «шеви». Затем, напрягая все свое внимание, повел машину в темноте к лодочному пруду. Это заняло сорок минут.
Он отнес Линду в спальню и усадил на кровать, обрамленную прекрасно сделанными куклами. Она немедленно скатилась на пол и свернулась в клубок с куклой в руках, что-то тихонько ей напевая. Майо зажег лампу и попытался усадить ее прямо. Хихикая, она снова упала.
— Линда, — сказал он, — ты должна снять платье.
— Угу.
— Тебе нельзя спать в нем. Оно стоит сто долларов.
— Девяносто девять пятьдесят.
— Я не смотрю на тебя, честно.
— Угу.
Он в раздражении закрыл глаза и стал раздевать ее, аккуратно повесив черное платье для коктейля и поставив в угол сорокадолларовые туфельки. Он не сумел расстегнуть жемчужное ожерелье — поддельное — и уложил ее в постель так. Лежа на бледно-голубой простыне совсем обнаженная, в одном только ожерелье, она походила на нордическую одалиску.
— Ты разбросал мои куклы? — пробормотала она.
— Нет. Они возле тебя.
— Хорошо. Я без них никогда не сплю. — Она протянула руку и ласково погладила их. — Счастливых Дней… Долгих Ночей…
— Женщины! — фыркнул Майо, погасил лампу и вышел, захлопнув за собой дверь.
На следующее утро Майо снова разбудило хлопанье крыльев испуганных уток. Красная шапочка плыла по поверхности пруда, яркая под теплым июньским солнцем. Майо захотелось, чтобы это была лодка вместо девушки, которая напилась вчера в баре. Крадучись, он вышел из дома и прыгнул в воду как можно дальше от Линды. Он поливал водой грудь, когда что-то схватило его за лодыжки и ущипнуло. Он испустил крик и оказался лицом к лицу с Линдой, вынырнувшей из воды перед ним.
— Доброе утро, — рассмеялась она.
— Очень смешно, — проворчал он.
— Сегодня ты похож на сумасшедшего.
Он хмыкнул.
— И я тебя не виню. Прошлой ночью я сделала ужасную вещь. Я не накормила тебя ужином и хочу извиниться за это.
— Я и не думал об ужине, — с достоинством сказал он.
— Да? Тогда чего ты бесишься?
— Я не могу оставаться с женщиной, которая пьет.
— Кто пьет?
— Ты.
— Я не пью, — с негодованием сказала она.
— Не пьешь? А кто вчера валялся на кровати голышом, как младенец?