Рассказы о Привидениях Антиквария – Собирателя Древних Книг. Бледный Призрак и Прочая Нежить
Шрифт:
– Да, точно, сэр.
– Хорошо, хорошо! – В общем, так, Паркс, ведите его к миссис Банч, что у вас там на ужин, чай, да, какая разница, покормите его.
– Будет исполнено, сэр, – ответил находящийся рядом Паркс; который проводил мальчика туда, куда было велено.
Из всех, с кем Стивену довелось встретиться в Асворби, миссис Банч была самой доброй. Она сумела заставить его почувствовать себя как дома. Менее чем за какие-то четверть часа они стали закадычными друзьями, и их дружба сохранилась на всю жизнь. Миссис Банч была уроженкою здешних мест и, ко дню приезда Стивена в Асворби, ей было 55 лет. В этом особняке она прожила уже двадцать лет. Само собой разумеется, она, как никто другой, знала дом, усадьбу и все окрестности, хотя, явно была не склонна выбалтывать свои секреты.
Безусловно, в самом доме и в садах, росших вокруг него, было очень много интересного, того о чем Стивен, любящий приключения
Одним ноябрьским вечером Стивен сидел и грелся у огня в комнате домашней прислуги, размышляя об усадьбе и её обитателях.
– А господин Эбни хороший человек? Он попадет в рай? – неожиданно спросил он, со свойственной детям непосредственностью и уверенностью в том, что взрослые способны ответить на все их вопросы и судить о всем беспристрастно, и то, что они говорят, является абсолютно правильным, во что надо без всяких на то сомнений верить.
– Ты спрашиваешь меня, хороший ли он человек? Храни тебя Господь, детка! – ответила миссис Банч. – Да господин Эбни добрейший человек, каких сейчас и не отыскать! Я никогда не рассказывала тебе о маленьком мальчике, таком же как ты, которого он подобрал на улице, дай мне Бог не ошибиться, лет семь тому назад? А о маленькой девочке, которую он забрал к себе два года спустя после того, как я поселилась здесь?
– Нет, расскажите мне, пожалуйста, миссис Банч о них, – прямо сейчас!
– Ну, хорошо, – ответила миссис Банч, – о маленькой девочке я много не могу рассказать, так как немногое помню. Но, я помню, что однажды, возвращаясь с прогулки, господин Эбни привез её с собой, после этого он приказал миссис Эллис, которая тогда была экономкой, позаботиться о ней. Бедное дитя, у ней даже и одежды своей не было, – она мне сама об этом рассказывала, – ну вот, она прожила с нами, дай Бог не соврать, три недели, наверное так. После чего, может быть, потому что у неё была цыганская кровь или может быть еще по какой-то причине, однажды утром она выпрыгнула из своей кровати, да так, что никто из нас не успел и глазом моргнуть, и исчезла в неизвестном направлении. Не осталось, ни следов, ни малейшего намека на то, куда она подевалась. Я до сих пор не могу понять, как так получилось. Господин Эбни очень испугался за неё, он приказал обыскать все пруды. Но, я то точно знаю, она ушла к цыганам, потому что я слышала как они ходили вокруг дома и пели свои песни, как бы зазывая, это было именно в ту ночь, за час до того как она исчезла, и Паркс, тоже говорил, что слышал их голоса в лесу тем вечером. Бедная девочка! Она была такая домашняя! Такая тихая! Такая чудная! Мне так нравилось заботиться о ней.
– А что случилось с мальчиком? – спросил Стивен.
– Ах, несчастный ребенок! – вздохнула миссис Банч. – Он был иностранцем, сам себя он называл Джованни, одним зимним днем он шел по дороге, играя на своей лютне, а господин Эбни его и подобрал. Как раз тогда он расспросил его о том, откуда он, сколько ему лет, куда он направляется и где его родственники, обо всем, что только могло прийти ему в голову. Но с ним произошло то же, что и с той девочкой. Непокорные люди эти иностранцы. Кто его знает, куда он подевался. Одним прекрасным утром пропал и все. Для нас это до сих пор остается загадкой. Свою лютню он оставил нам, вон она лежит на полке.
Остаток вечера Стивен провел с миссис Банч, донимая её вопросами и пытаясь извлечь хоть какую-нибудь мелодию из лютни.
В эту ночь ему приснился странный сон. На верхнем этаже дома, в конце коридора, там, где находится его спальня, была ванная комната, которой давно уже никто не пользовался. Её всегда держали под замком, при этом, верхняя часть двери была стеклянной, а так как муслиновых занавесок, которые обычно висели на этом окошке, на этот раз почему-то не было, можно было подтянуться и заглянуть туда. Внутри, по правую сторону, стояла освинцованная ванна, пристроенная к стене, причем её концевая часть (та, где находится сливное отверстие) была направлена к окну.
В ту ночь, о которой я говорю, Стивен Эллиот вдруг, неожиданно для самого себя, ощутил, что он стоит у двери в ванную комнату и заглядывает в стеклянное окошко. Сияла луна, и её свет пробивался сквозь окна, поэтому он мог разглядеть тело человека, лежащего в ванне.
Его рассказ о том, что он увидел, напоминает то, что приходилось видеть мне в знаменитых склепах Церкви Святого Михана [36] ,
36
Церковь Святого Михана была возведена в 1686 году на месте церкви викингов, построенной еще в 1096 году. С тех времен внутреннее убранство церкви практически не изменялось. Не очень примечательный фасад данной церкви восполняется роскошным интерьером. Особое внимание следует уделить великолепной резьбе по дереву над хорами. Большой интерес представляет орган 1724 года, на котором играл великий Гендель, а также так называемый "Стул раскаивания", сидя на котором, отъявленные грешники приносили публичное покаяние. На полу у алтаря церкви установлен череп, принадлежащий, как говорят, самому Оливеру Кромвелю. Главная достопримечательность церкви Святого Михана – мощи норманнских рыцарей. Покоящиеся в подвалах храма восемьсотлетние мощи хорошо сохранились благодаря болотному газу, постоянству температуры и особенностям каменной кладки. Среди подвальных достопримечательностей стоит выделить мощи нормана-крестоносца, пролежавшие под церковью Святого Михана свыше 800 лет. Рыцарь был столь высок, что его тело не умещалось в гробу и трупу просто обрубили ноги. На кладбище церкви находится безымянная могила. Считается, что в ней покоятся останки члена общества "Объединенные ирландцы" Роберта Эммета, который возглавил Восстание 1803 года. Также, предполагается, что здесь похоронены руководители Восстания 1798 года братья Генри и Джон Ширы.
Он смотри и видит, как слабый, едва слышимый стон срывается с губ покойника и руки начинают двигаться. От ужаса Стивен отпрянул от окна, затем, придя в себя, ощутил, что он действительно стоит на холодном дощатом полу в коридоре, а всё вокруг него залито лунным светом. С отвагой, которая, на мой взгляд, не свойственна мальчикам его возраста, он приблизился к двери в ванную комнату для того, чтобы заглянуть в окошко и убедиться в том, что мертвец, который ему почудился, на самом деле лежит там. Но в ванной никого не было, и после этого он вернулся к себе в комнату.
На следующее утро миссис Банч была настолько потрясена его рассказом об этом сне, что тут же пошла и заменила муслиновые занавески на стеклянной двери в ванной комнате. Кроме этого, за завтраком о своем ночном кошмаре он рассказал господину Эбни, которого этот рассказ очень заинтересовал и, по этой причине, тот сделал записи в своей, как он называл её, «книге».
Приближалось время весеннего равноденствия, как об этом часто напоминал мальчику господин Эбни, добавляя при этом, что в древние времена этот период считался очень важным и решающим для молодых. Терзаемый предчувствиями, Стивен очень хотел обезопасить себя и поэтому стал плотно закрывать окно в своей спальне на ночь, на что этот Цензорин [37] , сделал несколько веских замечаний. Два случая, произошедших за это время, произвели глубокое впечатление на Стивена.
37
Цензорин (Censorinus) – римский писатель, филолог, теоретик музыки; жил в первой половине III в. н. э.
Первый произошел после необыкновенно тревожной и тяжелой ночи, которую он с трудом пережил, хотя он не мог припомнить ни одного из своих снов.
Весь следующий вечер миссис Банч была занята тем, что чинила его ночную рубашку.
– Боже мой, господин Стивен! – выпалила она с раздражением в голосе, – как это Вы умудрились так порвать вашу ночную рубашку? Вот, смотрите, сэр! Сколько хлопот вы причиняете бедным слугам, которым приходится штопать и чинить вашу одежду!
На ночной рубашке действительно были видны глубокие разрезы и зацепки неизвестного происхождения, которые, без всякого сомнения, требовали много терпения и труда от того, кто брался её починить. Они были видны только на левой стороне груди – длинные, приблизительно в шесть дюймов, разрезы, идущие параллельно, некоторые из них не прорезали насквозь структуру ткани. Стивен мог только сказать, что он ничего не знает об их происхождении: хотя и был абсолютно уверен в том, что их здесь вчера вечером не было, а появились они ночью.