Рассказы о русских кораблестроителях

Быховский Израиль Адольфович

ему это ответственное дело. Со свойственной ему энергией он взялся за организацию ремонта, вводил различные усовершенствования и добился того, что все суда ремонтировались добротно и без всяких задержек. Особое одобрение начальства Попов получил тогда, когда под его личным руководством были подведены камели под фрегаты «Автроил» и «Легкий», а после проводки кораблей в Кронштадт сняты.

Однако работа в Гребном порту была лишь кратковременным переходным этапом в деятельности Александра Андреевича. Весной 1821 года Попов получил новое назначение: его направили на Охтинскую судостроительную верфь в помощь управляющему — англичанину кораблестроителю Вениамину Стоке.

Созданная в 1806 году в устье

реки Охты эта верфь, первоначально предназначавшаяся лишь для постройки фрегатов, в последние годы царствования Александра I значительно расширилась (появились подсобные строения): здесь стали закладывать даже корабли для Балтийского флота. В этом была большая личная заслуга ее директора Стоке, приглашенного несколько лет назад из Англии. Стоке, добросовестный, знающий кораблестроитель, работал «не за страх, а за совесть», однако он категорически отказывался привезти из Англии в Россию свою семью и принять российское подданство. Александр I посчитал, что иностранец не может ведать таким важным казенным предприятием, поэтому вместо него директором Охтинской верфи назначили помощника корабельного мастера А. А. Попова, а Стоке остался при нем старшим кораблестроителем [201].

Кораблестроители, несмотря на разницу в возрасте, понравились друг другу. Между ними сразу установились хорошие деловые взаимоотношения, способствовавшие дальнейшему развитию Охтинской верфи. Попов искренне уважал опытного англичанина и высоко ценил его советы. В годы совместной работы Попов и Стоке нередко совместно проектировали, а затем и строили некоторые боевые корабли. В результате такого содружества были созданы прекрасные корабли отечественного флота: 24-пушечный быстроходный бомбардирский корвет «Гремящий», 36-пушечный фрегат «Кастор» и 64-пушечный корабль «Эммануил» и другие.

Проектируя эти суда, Александр Андреевич стремился в каждое из них внести новые усовершенствования, порой почерпнутые у опытного англичанина. Так, он впервые в отечественном кораблестроении вооружил корвет «Гремящий» (в дополнение к положенному ему по штату числу обычных судовых орудий) двумя мортирами, тем самым значительно увеличив его мощь в бою на коротких дистанциях.

Попов стремился использовать самобытность отечественного судостроения в сочетании с передовым опытом иностранных специалистов, и в этом была его заслуга. В поисках решений при проектировании новых судов он нередко изучал чертежи судов прославленных кораблестроителей прошлого, стараясь вникнуть в существо их замысла. Например, стремясь сделать более прочным проектировавшийся им корпус корабля «Эммануил» и обеспечить меньшую подверженность дрейфу, Попов заинтересовался чертежами судов «петровского птенца» — корабельного мастера Федосея Скляева. Он обратил внимание на то, что Скляев придавал кормовым обводам баркасов не транцевую, а круглую форму. Вениамин Стоке подтвердил, что иногда и некоторые английские кораблестроители придавали кормовым обводам малых судов круглую форму, чтобы усилить их прочность. Однако он не знал случаев, когда подобные обводы применялись при строительстве крупных судов и, в частности, кораблей.

Александр Андреевич решил спроектировать судно с круглой кормой, для образования которой он применил параболическую прогрессику. Воспользовавшись хорошо знакомым ему по лекциям профессора Гурьева методом образования кривых при помощи прогрессики, Попов легко рассчитал необходимые данные для разработки теоретического чертежа корабля «Эммануил», спроектированного с круглой кормой, без обычного «фонаря». В своем проекте Попов предусмотрел шпангоуты в кормовой части корпуса вплоть до самого ахтерштевня, придав всей кормовой оконечности корабля более плавные, круглые образования. Это замечательное нововведение упростило конструкцию корпуса и повысило его прочность.

Кораблестроители избавились от штульцев, доставлявших им всегда много забот. Штульцы возникали на кораблях прежней постройки из-за того, что привальные брусья противоположных бортов соединялись между собой при помощи поперечных бимсов. Они придавали корме корабля транцевидную форму со ступенью, над которой надстраивался характерный «фонарь». Это и было одним из самых слабых мест набора, постоянно ограничивавшим мореходные качества кораблей.

Введение Поповым в практику отечественного кораблестроения «круглой» кормы позволило кораблестроителям придавать кораблям менее полные обводы в кормовой оконечности за счет приполнения носа, что положительно сказалось на поворотливости {200, 223, 252].

При строительстве корабля «Эммануил» использовались технологические схемы, разработанные Поповым. Впервые в наборе этого отечественного корабля применили смешанную систему с использованием железных книц и медных креплений в носовой части, а также

обшивки медными листами наружной поверхности днища. До этого подобную систему применяли в России лишь при постройке значительно менее крупных судов.

Кроме вышеуказанных судов, построенных Поповым совместно со Стоке, он самостоятельно создал проекты и построил за годы пребывания на Охтинской верфи пятнадцать других судов, в том числе 24-пушечный шлюп «Предприятие» и 16-пушечный бриг «Моллер». Два последних судна вскоре после вступления в строй совершили кругосветные плавания, во время которых показали отличные мореходные качества и особую прочность корпусов.

Фрегат «Кастор» и корабль «Эммануил» входили в Средиземноморскую эскадру адмирала Гейдена, участвовали во многих сражениях и, в частности, в Наварин-ском бою.

Наконец, в 1823 году, через 18 лет после окончания Училища корабельной архитектуры, 37-летнего управляющего Охтинской судостроительной верфью произвели в корабельные мастера. С присвоением этого звания Попов получил весьма солидный оклад (вместе с квартирными деньгами) 1125 рублей в год.

Почти четыре года прослужил на Охтинской верфи А. А. Попов. Вместе с корабельным мастером Стоке он многое сделал для того, чтобы расширить и превратить верфь в одно из наиболее совершенных отечественных судостроительных предприятий. Одно из нововведений Попова на Охтинской верфи — оборудование легких деревянных навесов-сараев над теми стапелями, где были заложены суда. Безусловно, такое мероприятие требовало некоторых затрат, но зато предохраняло деревянные детали набора и обшивки судна от преждевременного разрушения под воздействием атмосферных осадков, а следовательно, способствовало увеличению срока службы нового судна.

В 1824 году Морское министерство приняло решение значительно расширить и переоборудовать Санкт-Петербургское Новое Адмиралтейство для постройки наиболее крупных кораблей, предназначенных для Балтийского флота. Управляющим этим судостроительным предприятием назначили корабельного мастера А. А. Попова, передавшего все дела по Охтинской верфи снова англичанину Стоке. Несомненно, при назначении Попова на такую ответственную должность учли разносторонний организационный опыт, приобретенный им в Астраханском порту и на Охте.

Управляющий Новым Адмиралтейством прежде всего решил внедрить уже освоенный на Охтинской верфи и оправдавший себя метод постройки новых судов под навесом. Попов разработал проект нового крытого эллинга

4

И. А. Быховский

на территории Нового Адмиралтейства, который предназначался для закладки самых крупных кораблей. Александр Андреевич лично руководил постройкой эллинга, а как только его удалось завершить, немедленно заложил в новом эллинге по своему проекту первый 84-пушечный корабль «Императрица Александра» {200].