Рассказы о русских кораблестроителях
Шрифт:
Отсутствие описания и чертежей «потаенного» судна не дает возможности ознакомиться и с другими идеями Никонова, которые несомненно нашли в них свое отражение. Однако и без этого творчество изобретателя свидетельствует о его самобытном таланте.
Имя Ефима Никонова — изобретателя подводного ору-. жия и строителя первого отечественного подводного судна, навсегда вошло в историю отечественного подводного плавания и подводного судостроения.
Долгие годы после мастера «потаенных» судов в России никто не занимался вопросами постройки подводных судов. До нас дошло лишь одно упоминание. В 1786 году некий изобретатель Евтимий Кальин подал на имя президента Коммерц-коллегии графа Александра
Позднее, в конце XVIII столетия, появился другой изобретатель, творчеством своим продолживший дело, которое начал Ефим Никонов. Речь идет о Семене Андреевиче Ромодановском, представившем проект подводного судна императору Павлу I.
Об этом изобретателе удалось собрать еще меньше сведений, чем о его предшественнике. Достоверно известно, что он родился примерно в 1765 году в украинском городе Кременчуге, раскинувшемся на берегу реки Днепр, в среднем ее течении, где она была особенно широкой, глубокой и судоходной.
Дата рождения Ромодановского точно не установлена. Известно, что к моменту изобретения подводного судна ему исполнилось немногим больше тридцати лет.
Несомненно, Семен Ромодановский был достаточно состоятельным человеком. Его не обременяли служебные обязанности и заботы об изыскании средств к существованию. На свои личные средства он приехал из Кременчуга в Санкт-Петербург и прожил в столице несколько лет. А ведь на все это нужны были немалые суммы!
Если судить по дошедшим до нас документам, составленным и собственноручно написанным Ромодановским, в отличие от Ефима Никонова, он был не только грамотным, но и образованным человеком. Ромодановский умел рисовать, разбирался в чертежах, да и сам
144 чертил.
В различных документах, сохранившихся в делах Академии наук, а также придворного ведомства, фамилия Ромодановского неоднократно искажалась писарями и переписчиками. Его именуют то Рамодоновским, то Равода-новским и даже РаВидиловским, однако из текста всех документов ясно, что во всех случаях речь идет о Семене Андреевиче Ромодановском.
Возможно, Ромодановский отправился в дальнее путешествие из Кременчуга в Санкт-Петербург, воспользовавшись наиболее удобным при тогдашнем бездорожье санным путем, зимой, в конце декабря 1798 года. Он не писал, подобно Никонову, челобитную, чтобы представить царю свой проект подводного судна. Все оказалось гораздо проще. Быстро освоившись с обстановкой в столице, он выяснил, что по всем морским вопросам Павлу I постоянно докладывает его любимец — адмирал граф Григорий Григорьевич Кушелев, занимавший тогда пост вице-президента Адмиралтейств-Коллегии. В конце января 1799 года Ромодановский подал на имя Кушелева прошение, в котором сообщал, что изобрел подводное судно. На этом судне, по его словам, «.. .можно погружаться на дно моря, плавать там по желанию и всплывать на поверхность воды без риска и малейшей опасности. ..» 1[314].
В этом же прошении изобретатель, кроме того, сообщал, что им также изобретен способ и составлен рецепт для приготовления... водки высшего качества! Возможно, зная о пристрастии к спиртному у некоторых приближенных императора, Ромодановский рассчитывал таким образом расположить их к себе.
Вместе с прошением изобретатель передал графу Куше-леву собственноручно изготовленную модель изобретенного им подводного судна и объемистый сосуд с пробой водки, приготовленной по его рецепту. Ромодановский уговорил графа передать все это императору Павлу I вместе с прошением.
Как явствует из документов, 2 февраля 1799 года адмирал
В упомянутой книге против первой части записи, на полях, стоит резолюция Павла I, сделанная графом Ку-шелевым со слов императора: «Рассмотреть в Академии 145
наук». Против второй части записи, на полях, Кушелев сделал пометку: «Испытать в камергерской».
Адмирал Кушелев, исполняя волю Павла I, 7 марта 1799 года отослал в Академию наук модель подводного судна Ромодановского, сопроводив ее следующим отношением:
«Его императорское величество государь император, высочайше указать соизволил, представленную города Кременчуга мещанином Раводановским модель изобретенного им подводного судна, ч'ленам Академии наук, обще с профессорами оной, рассмотреть, может ли судно таковое употреблено быть в дело, о чем Академии наук, с препровождением сказанной модели, через сие сообщается».
В тот же день специально по этому поводу была созвана внеочередная конференция Академии наук, на которой государственный советник Кирилл Григорьевич Разумовский зачитал послание адмирала Кушелева. Вслед за тем тогдашний президент Академии наук объявил о назначении специального комитета в составе академиков: Степана Румовского, Георга-Вольфганга Крафта, Николая Фуса, Михаила Гурьева и Иоганна-Альбрехта Эйлера. Комитет должен был осмотреть модель судна Ромодановского и выслушать все объяснения изобретателя о конструкции спроектированного подводного судна, а также о способах управления им, а затем в трехдневный срок представить Конференции самый подробный доклад о судне. Выполнить это было не так просто, если учесть, что автор проекта тогда не представил никаких эскизов или чертежей. Кроме того, среди членов Комитета не было ни одного кораблестроителя, да и вообще людей, знакомых с морским делом, за исключением академика Иоганна Эйлера — профессора физики и автора объемистого труда по гидростатике.
Члены Комитета, прозаседав три дня, обследовали модель подводного судна, расспросили Ромодановского и выслушали его объяснения. После этого они, наконец, составили свое «Мнение» и вынесли решение о данном изобретении. От имени Комитета И марта 1799 года на конференции Академии наук выступил с сообщением академик Георг-Вольфганг Крафт, сообщивший, что возглавляемый им Комитет решил: «.. .изобретение не заслуживает никакого одобрения, а также испытания, так как эффект, который обещает его автор, не обоснован. Комитет отмечает, что стремление занять свое свободное время попытками добиться успеха в данном вопросе похвально, но сам автор пока не добился в этом успеха».
Конференция поручила академику и профессору астрономии Степану Яковлевичу Румовскому тщательно откорректировать и дополнить составленное Комитетом «Мнение» и доложить о нем на следующей конференции Академии наук. 14 марта академики снова собрались. Они
заслушали и утвердили зачитанное Румовским «Мнение», а 18 марта президент Академии барон Николаи вручил его графу Кушелеву для доклада Павлу I.
Это «Мнение» — пока единственный разысканный в архиве документ, содержащий некоторые косвенные сведения. По ним только и можно составить суждение о конструкции подводного судна Ромодановского, так как ни эскиз, ни описание судна пока нигде не обнаружены. Ниже приводится полный текст этого любопытного документа.