Рассказы о русских кораблестроителях
Шрифт:
Несмотря на тяжелые условия работы, Ефим Никонов все же успел, хотя и не в месячный срок, как того требовала Адмиралтейств-Коллегия, завершить подготовку опытного «потаенного» судна-модели к новому испытанию.
Девятого марта 1725 года Никонов рапортом на имя президента Адмиралтейств-Коллегии генерал-адмирала Федора Матвеевича Апраксина доложил: «.. .потаенное судно на пробу сделал». Апраксин сообщил об этом рапорте на заседании Коллегии и дал указание, чтобы новое испытание «потаенного» судна было произведено в апреле того же года, когда «.. .лед на Неве скроется». Генерал-адмирал потребовал, чтобы ему своевременно об этом доложили.
Видимо, в середине апреля повторное испытание
Очевидно, и на этот раз не удалось изобретателю обеспечить свое «потаенное» судно надежной герметичностью при помощи тех скудных средств, которыми он располагал. Возможно, что герметичность была нарушена и по другой причине: от долгой стоянки на стенке Галерного двора деревянный корпус подготовленного к испытаниям судна мог рассохнуться.
Немедленно после окончания этого неудачного испытания «потаенного» судна Екатерина I приказала «тайному фискалу» генерал-майору Андрею Ивановичу
Ушакову, следившему за постройкой кораблей, начать дознание о причинах невыполнения Ефимом Никоновым обещаний, данных им в своей челобитной. Изобретателю напомнили, что в 1719 году он брался построить такое судно, которое могло бы подходить под днища вражеских кораблей, а затем спросили: «Ежели оное судно починкой исправлено будет, то действовать в воде по прежнему объявлению ходом под корабли будет ли/ или зачем не может?»
Ефим Никонов объяснил Ушакову, что данное судно с ведома Петра I строилось лишь как опытное, как «образец», и предназначалось только для того, чтобы выяснить, может ли человек длительное время находиться под водой. Он утверждал, что перед испытанием судна-модели вовсе не ставилась задача проверить возможность передвижения под водой. Никонов так объяснил это:
«По исправлении починкой оного судна можно быть в нем в воде человеку два или три дня, а действовать и ходить под корабль не можно, понеже оное сделано только для пробы, как дух переводить, о чем доносил блаженные и вечно достойные памяти его величеству. Д для ходу в воде под корабли надлежит сделать на каждого человека из юхотных кож по два камзола с штанами...» [286].
Об этой сказке (т. е. показаниях. — И. Б.) Ефима Никонова начальник Адмиралтейской конторы капитан Мишуков 7 сентября 1725 года докладывал лично Екатерине I, приказавшей ему немедленно изготовить все, что требует изобретатель для обеспечения нового испытания его «потаенного» судна.
Снова приступил Ефим Никонов к подготовке своего «потаенного огненного» судна к новым испытаниям. Теперь ему работать стало значительно труднее, так как не с кем было посоветоваться, поделиться своими идеями или сомнениями, как это он обычно делал при жизни Петра I. В довершение ко всему Никонову просто не везло: во время осеннего наводнения 1726 года вода залила всю строительную площадку на Галерном дворе и в числе многих поврежденных тогда судов оказалось и опытное «потаенное огненное» судно.
Между тем, завистники и недруги Ефима Никонова добились, чтобы ему уменьшили, а затем и вовсе прекратили выплату жалованья как мастеру «потаенных» судов. Никонов обратился в Адмиралтейств-Коллегию с жалобой, и в июне 1726 года ему выдали «в зачет полтину», при этом приказав и впредь выдавать по одному алтыну,
Потребовалось новое решение Адмиралтейств-Коллегии от 29 декабря 1726 года, гласившее:
«По доношению из адмиралтейской конторы на дачу для пропитания потаенной модели мастеру Ефиму Никонову, отпустить в оную контору от казначея 4 рубля с распиской и велеть ему давать по-прежнему по 3 коп. в день, а между тем оную модель освидетельствовать от пришедшей прибылой большой воды, не имеется ль какого повреждения, буде ж повреждение имеется, то починить и совсем исправить, чтоб для апробации к будущей весне было совсем в готовности, а когда вскроется вода, то о пробе доложить Коллегии».
Можно предположить, что весной 1727 года новое испытание — «апробация» опытного судна Ефима Никонова состоялось, однако результаты его, очевидно, не удовлетворили членов Адмиралтейств-Коллегии. Заседавшие там опытные мореплаватели и иные специалисты не учли того, что талантливый самоучка не только не имел никаких технических знаний, но и грамоте не был обучен. Естественно, без консультаций, медленно, ощупью продвигался он в своих творческих исканиях к намеченной цели. Членам Коллегии надоело возиться с малопонятным проектом какого-то неграмотного крестьянина, когда-то обласканного Петром I, и они решили прекратить дальнейшие испытания и усовершенствования этого единственного в своем роде «потаенного» судна. Только так можно расценить последнее из решений Адмиралтейств-Коллегии по вопросу о постройке «потаенного» судна, вынесенное ею 29 января 1728 года:
«Читано из конторы адмиралтейской выписки потаенных судов о мастере Ефиме Никонове, который поданным своим в прошлом 718 году блаженные и вечно достойные памяти е. и. в. прошением объявил, что сделает такое судно, когда на море будет тишина оным судном будет ходить в воде потаенно и будет разбивать корабли, а по подаче того своего прошения через десять лет не токмо такого судна, ниже модели к тому делу действительно сделать не мог, которое хотя и строил и адмиралтейских припасов и адмиралтейскими служителями и на строение тех судов употреблена из адмиралтейских доходов не малая сумма, но оная по пробам явилась весьма не действительна, того ради его Никонова за те его недействительные строения и за издержку не малой на то суммы определить в адмиралей-ские работники и для того отправить его в Астраханское адмиралтейство с прочими отправляющимися туда морскими и адмиралтейскими служителями под караулом, которому денежное и хлебное жалованье и мундир давать против прочих адмиралтейских работников с вышеописанного числа, а для пропитания в пути выдать ему при С.-Петербурге денежное и хлебное жалованье против здешних адмиралтейских работников мая по 1 число сего 728 года» [296].
Отдаленный Астраханский порт, основанный Петром I лишь в 1722 году, был в то время своего рода местом ссылки для опальных людей. Адмиралтейств-Коллегия и решила упрятать в этот порт надоедливого мастера «потаенных» судов, предварительно разжаловав его в рядовые адмиралтейские работники. О дальнейшей судьбе этого замечательного самородка-изобретателя, автора пер-
вого из известных в нашей стране проектов подводных судов, никаких сведений пока обнаружить не удалось. Не нашлось и описания этого судна или чертежей, с помощью которых удалось бы составить суждение о его конструкции и любопытном вооружении. Вместе с тем, по некоторым косвенным сведениям можно предположить, что описание этого судна существовало, а поэтому исследователи должны продолжить его поиски.