Рассказы о русском подвиге
Шрифт:
Едет Кутузов дальше, встречает артиллерийскую батарею. Пушки солдаты
чистят.
Увидели главнокомандующего артиллерийские командиры:
— Становись!
— Разойдись! — еще издали крикнул Кутузов. Подъехал ближе, стал
отчитывать командиров:—Не сметь отрывать пушкарей от дела. Пусть солдаты пушки
к боям готовят.
Объехал Кутузов немало полков и рот. И всюду одно и то же. Увидят
офицеры Кутузова:
— Стройся!
— Отставить! —
Поражаются армейские офицеры:
— Порядки какие-то новые!
Прошло несколько дней.
Войска стояли у города Гжатска. В какой-то избе собрались офицеры. Пьют
вино, веселятся, играют в карты. Шум и крики, как дым при пожаре, из окон
столбом валят.
Проезжал Кутузов мимо избы, услышал разгульные крики. Решил посмотреть,
что там в избе творится. Слез он с коня, заходит в избу.
Увидели офицеры главнокомандующего, соображают: встать им, не встать,
бросить игру или нет? Вспоминают наказ Кутузова, решают остаться на месте.
Продолжают в карты себе сражаться.
Постоял, постоял Кутузов, покачал головой: «Да, неплохо усвоили наказ
офицеры. Поняли, что к чему».
— А ну-ка, голубчики, — вдруг произнес, — коли время у вас свободное, там
у ворот Серко мой с дороги стоит нечищеный. Ступайте к нему. Ступайте,
голубчики. Да поживее! — прикрикнул Кутузов.
Опешили офицеры. Приказ есть приказ. Вскочили, помчались вон из избы.
Дорогой разводят руками:
— Чтобы офицеру да чистить коня! Порядки какие-то новые...
КТО КАК ДУМАЕТ
Вечер. Штабная изба. Тускло горят две свечи. Кутузов сидит за простым
крестьянским столом, подписывает приказы и распоряжения.
Рядом вытянулся дежурный генерал, подает одну за другой бумаги.
При каждой новой бумаге Кутузов обращается к дежурному с одним и тем же
вопросом:
— Про что тут, голубчик?
Генерал докладывает.
— Так, так... — кивает головой Кутузов. Затем начинает читать. Читает долго,
не торопясь. Если глянуть со стороны, можно подумать: не заснул ли
главнокомандующий? Но вот Кутузов берет перо — гусиным в то время еще писали, —
макает его в чернильницу и осторожно выводит подпись.
Над одной из бумаг Кутузов задержался особенно долго. Прочитал раз,
второй, повел своим единственным глазом на генерала, наконец произнес:
— Не пойму что-то. Перескажи-ка, голубчик.
— Прошение, ваша светлость.
— Так.
— От помещицы Смоленской губернии Нащекиной Глафиры Захаровны.
— Так.
—
помещицы. Владелица просит о возмещении убытков в размере сорока четырех рублей.
— Так, — произнес Кутузов, посмотрел на генерала. — Как же нам быть,
голубчик?
— Мародерство, ваша светлость, — отвечает генерал. — Тут по всей строгости
надобно. Под арест бы виновных.
Кутузов закивал головой, повернулся к своему адъютанту:
— А ты как, голубчик?
— Надобно извиниться перед графиней. Солдатам — шпицрутенов, ваша
светлость.
— Так.
Кутузов поднялся из-за стола, прошел в сенцы, открыл выходную дверь.
— Эй, братец! — окликнул стоящего у избы караульного. — Ступай-ка сюда.
Солдат нерешительно переступил порог, вытянулся:
— Слушаю, ваша светлость.
Объяснил Кутузов, в чем дело. Ждет, что же ответит солдат. Караульный
замялся, переступил с ноги на ногу.
— Так что же, голубчик?
— Лес рубят — щепки летят, — гаркнул солдат. — Россию отдаем, неужто, ваша
светлость, овсом скупиться!
Кутузов поднял глаз на солдата:
— Родом откуда?
— Деревенька Глушково. В семи верстах от Смоленска.
— Так деревня твоя под французом?
— Сожгли мужики деревеньку.
— Та-ак, — произнес Кутузов. — Ладно, ступай. — Повернулся к своим
офицерам. — Слыхали?! Как же нам быть?
Задел офицеров ответ солдата.
— Солдат — мужик, — заявил генерал. — Солдату чужого добра не жалко. Наш
долг защищать дворянство.
— Дворянство — оплот царю и отечеству, — произнес адъютант. — Права
графиня Нащекина, тут надобны строгости, в пример для других.
— Да-а, — протянул Кутузов, — «лес рубят — щепки летят...» — повторил он
слова солдата, подошел к столу, взял в руки письмо, вновь прочитал, поморщился
и вдруг разорвал на мелкие части. — Позорнейший документ для россиянина. Не
смею в армейских делах хранить.
Затем Кутузов склонился к столу, открыл стоящий на нем деревянный ларец,
отсчитал сорок четыре рубля из собственных денег, протянул адъютанту:
— На, отправь графине Нащекиной. Да, отпиши, что главнокомандующим отдан
специальный приказ и произведен с виновных строжайший взыск.
ЛЮБОПЫТНЫЙ ГУСЬ
Далеко прошли от русской границы французы. Без малого тысячу верст.
Сколько их по пути побито! Тысячи в русской земле зарыты. Сколько вернется домой