Рассказы об армии
Шрифт:
– Мы же договаривались, трогать только одну карту. Вот эти две были тронуты.
Всеобщее оживление, возгласы и недоверчивые лица вокруг меня.
– А больше карт можешь?
– Могу, - и я накидываю на табуретку с десяток карт.
– А теперь выйди из комнаты!
Выхожу. Жду, когда позовут. Открывая дверь, я увидел странный жест капитана. Он крутанул два пальца в воздухе, а потом не почесал, а прикоснулся к щеке. Ничего себе! Что же
– Ребята! Я же просил не обманывать. После того, как он потрогал вот здесь карту вы её поменяли.
Все перестали дышать. Капитан, перелистывая страницу своей книги, вытянул большой палец кверху.
– А-а-а!
– застонал один из зрителей и бросился в открытую дверь. И захлопнул её за собой.
– Ребята!
– донёсся его вопль из-за закрытой двери, - Он нас дурачит. Я сейчас гляжу в замочную скважину и отлично вижу и табуретку и карты.
– Ну вот!
– разочарованно тянут голоса, - Тоже мне экстрасенс.
Я улыбаюсь, накидываю ещё карт и, выходя из комнаты, тяну за рукав одного из зрителей, чтобы телом прикрыл амбразуру. Когда открывается дверь, захожу и весело улыбаясь, вижу, что у капитана ничего не чешется.
– Ну, что вы испугались? Можно было и потрогать карту. Не вижу ни одной, к какой бы прикоснулись.
Все молча разглядывают карты, разбросанные на табуретке. Иногда кто-нибудь переворачивает одну из карт, чтобы посмотреть, что изображено на обороте. Наконец, мой тренер по настольному теннису произносит.
– Ему кто-то из нас подсказывает. Пошли все отсюда вместе с ним!
Когда у тебя сто десять кило веса, можно так приказать всем. Весело гогоча, срочники, молодые офицеры и я выходим из комнаты. В ней остаются только Гена и старый капитан, читающий свою книгу на койке второго яруса.
– Заходите!
Я жду, когда все рассядутся, подхожу, беру друга за запястье и, стрельнув взглядом на капитана, уверенно тычу в карту.
– Эта!
– М-м!
– стиснул зубы Гена, - Этого не может быть!
– Так, Ген, теперь тебе надо с ним выходить! Ты, кажется, ему сам подсказываешь.
Такое трудно было вытерпеть. Здоровяк обхватил голову руками. Я посмеиваясь внутри, но стараюсь, тем не менее, внешне выглядеть усталым.
– Ещё можно карты добавить?
– спросил один из зрителей.
Я разбрасываю почти всю колоду, отворачиваюсь, потому что меня уже не просят выйти из комнаты и... ошибаюсь. На всеобщее оживление, говорю, что сильно устал, хочу воды и нужно вытереть голову холодным полотенцем. Пока все суетятся, выполняя мои пожелания, мы с капитаном перебрасываемся взглядами, он успевает уточнить у меня к чему
Все устали. Просто сидят и подкидывают, как дрова в костёр, свои идеи по поводу фокуса. Я просто жду, что будет дальше, а капитан не отрывается от своей книги. Мой друг сидит молча и вдруг подскакивает и мешает все карты.
– А вот так можешь отгадать?
Я вопросительно взглянул на капитана, он слегка скорчил гримасу. Понятно. Выпутываться мне самому надо. Собираю все карты в колоду, тщательно тасую и кладу их на табурет. Протягиваю ладони к Гене и загадочно говорю.
– Вытащи одну карту, только не гляди на неё.
Гена повинуется. Я обхватываю его ладони своими двумя и, оглядев зрителей, произношу загробным голосом.
– Если это не король червей, то, значит, я сильно устал.
Гена переворачивает карту и роняет её на пол, следом я хватаюсь руками за койку, на которой читает капитан, потому что ноги меня не держат. Капитан, бросив свою книжку, отвернулся и трясётся в беззвучном смехе. На пол падает король червей!
– Всё! Спать!
– слышатся голоса, - Куда к чёрту! Второй час ночи!
Среди ночи меня кто-то толкает. Я продираю глаза. Гена прикрывает мне рот ладошкой.
– Вов! Ну скажи, как ты это делаешь? Я никому не скажу.
– Капитана забыл выгнать из комнаты.
Гена с размаху бьёт себя кулаком по голове.
– А король?
– Что король? Я сам чуть не офигел.
16. Взаимопомощь.
Генерал был такой сволочью, что вторую такую в радиусе многих километров не найти. Каким-то боком он касался нашей бригады и регулярно приезжал с так называемыми проверками. Скорее всего, его просто выгоняла из дому генеральша. И он жил в нашей гостинице неделями, питался в нашей столовой. Причём из солдатского котла не ел. Брезговал. Просто каждый день заказывал прапорщику, заведующему столовой, того, чего ему хотелось бы откушать. Прапор со слезами жаловался нам, что уже и сам не может взять продуктов домой, потому что эта толстая скотина сжирает по курочке в день.
Насытив своё чрево, генерал усаживался в беседку посреди части, рядом с помещением дежурного и устраивал себе развлечения в виде чтения нотаций какому-нибудь офицеру, на свою беду посмевшего пройти неподалёку. Весь офицерский состав передвигался по части короткими перебежками, от одного угла к другому. Либо обходили опасное место через автопарк. И только солдаты веселились, глядя на эти новации.
Принесли черти этого генерала и на наши учения. Привычек он менять не стал. Закусив курочкой, опять сел в центре лагеря и ловил зазевавшихся офицеров. Я иду по своим делам и вижу группу офицеров, спрятавшихся за толстым деревом и мрачно переговаривающихся. Подхожу и выясняю, что генерал поймал опять офицера и "беседует" с ним, а они как раз хотели выкушать немного огненной воды из старых запасов.