Рассказы об армии
Шрифт:
Через минуту в нашем классе объявился Вова с докладом.
– Товарищ сержант! Курсант Тарасов по вашему приказанию прибыл.
Зайцев поднялся, вытянулся во весь рост, чтобы казаться ещё выше, и пошёл навстречу.
– Жалуются на тебя, курсант Тарасов.
– Не вижу причин, товарищ сержант.
– Зато я вижу! Хочешь, чтобы я тебе урок преподал?
– Попробуйте, товарищ сержант.
И
– Смирно!
– А я уж и так смирнее некуда, товарищ сержант.
Не доходя, Зайцев остановился и растерянно оглянулся на Кротова. Тот прыснул в кулак.
– Крот! Да пошёл ты нахрен! Учебный процесс мне тут нарушаешь. Вали отсюда! У тебя тоже сейчас урок должен быть.
Вечером нам устраивали отбой-подъём. 30 секунд на раздевание и нырок в койку и 45 на одевание и построение. У нас получалось всё лучше и лучше. Но и постоянный состав находил всё новые извращения, чтобы вернуться к учебному процессу.
– Рота! Отбой! И 30 минут никакого шевеления и никакого звука.
И эти полчаса дежурный по роте крался вдоль двухярусных кроватей, навострив уши, чтобы к чему-нибудь придраться. В этот раз койка предательски скрипнула под мгновенно-уснувшим Тарасовым.
– Рота! Подъём! 45 секунд! Построение на центральном проходе!
Мы почти справились.
– Ты что, молодой? Приказа не слышал? Полчаса без движения!
– Я, когда сплю, плохо себя контролирую, товарищ старший матрос.
Со стороны, где лежали Зайцев и Кротов, послышалось сдавленное хрюканье.
– Кротов? Это твой такой умник? Кротов?!
– Крот, ты спишь? – спросил Зайцев.
– Да, я сплю. И пусть только какая падла попробует меня разбудить!
Дежурный понял, что пора тормозить.
– Рота! Кроме курсанта Тарасова. Отбой! А ты, пошли со мной.
Все запрыгнули в койки и затаились. За дверями раздался грохот и снова наступила тишина. Со звериной стороны снова донеслось хрюканье и сдавленный шёпот.
– Попробовал.
Скрипнула дверь и в призрачном ночном свете показался дневальный. Почему-то, он подошёл к Кротову и зашептал.
– Товарищ сержант. Товарищ сержант.
– М-м-м.
– А там товарищ дежурный лежит.
– Дышит?
– Так точно!
– Налей ему воды на голову. А где Тарасов?
– Стоит, ждёт.
–
37. Шефская помощь.
Приближалась осень. Со всё более успешными овладениями воинскими специальностями курсанты всё больше работали в подшефных организациях, зарабатывая средства на обустройство всяких там ленинских комнат и прочих малярно-красочных наглядных агитаций. Дошло дело до того, что на работу отправлялся только пожелавший взвод, потому что нежно дремать в классе под пересвист морзянки было несравненно приятнее, чем разгружать вагоны на станции с лесо-материалом, например.
В тот день нам досталась разгрузка яблок. Погрызли немытых витаминчиков и в конце работы старшая смены на складе предложила нам набрать яблок с собой. Пожалуй, она на всю жизнь запомнила,, сколько яблок умещается за пазухой в неушитое флотское х/б. Рота обожралась.
На следующий день другой взвод отправился на разгрузку вагонов. Мы целый день гадали, что же принесут они к вечеру. Хорошо бы каких других фруктов. Груш, например.
Вместо фруктов в расположение роты принесли взвод. Оказывается, можно в усмерть упиться шампанским. Злобно-завидующий постоянный состав роты отменил все подъёмы и отбои в казарме блоагоухающей благородным винным запахом.
– Товарищ прапорщик! – донеслось из строя на разводе на следующий день, - Ну почему одни курсанты ходят помогать шефам? А постоянный состав только тянет службу.
Справившись с удивлением, старшина роты сформировал команду из одних старослужащих и свободных сержантов.
Вечером мы «летали» до половины второго ночи после того, как наши старослужащие весь день разгружали вагоны с бутилированой минеральной водой «Ласточка».
38 Субординация.
Когда тебя прессуют со всех сторон правила игры (а жизнь – это игра) можно не соблюдать за их ненадобностью. Ряд высокопоставленных офицеров нашей бригады взял курс на мою полную дискредитацию. И плевать всем было на то, что я выступаю за сборную части по парашютному спорту, что непьющий-негулящий. Типа, сказано, что бурундук – птичка...
Я, по совету старших и более опытных в склочных вопросах товарищей, накатал жалобу в финансовый отдел округа. Когда начфин в штабе округа огласил мою заяву, весь отдел разведки встал в защитную футбольную стенку: типа, да, были небольшие недочёты и упущения в работе, но уже разобрались и наказали кого надо. Начфин выслушал, не поверил и прислал в бригаду майора-инспектора для разбирательства на месте.
Майору мешали все, кто только мог. В кабинет, который ему выделили для работы с бумагами и куда вызывал причастных, в том числе и меня, постоянно заходили офицеры в звании не ниже подполковника. Мы с майором должны были вскочить, замереть вытянувшись и ждать когда подполковник благодушно разрешит нам сесть и продолжать наши занятия.
Майор был совсем не дурак и, однажды, когда навестивший нас очередной подполковник отвернулся к окну, задал мне нейтральный вопрос, но во взгляде, направленном на меня явно читалось: «что за херня?». Я, медленно отвечая на вопрос, быстро поворошил бумаги, лежащие на столе перед инспектором, нашёл нужную платёжную ведомость, нашёл в ней фамилию подполковника, ткнул в неё пальцем, а потом показал пальцем в спину глядящего в окно офицера.