Рассказы об армии
Шрифт:
– Позвольте ручку, - небрежно выдёргиваю стило из его рук. Ставлю демостративно точку на конверте и подаю почтальонке.
Ну-ну, думаю, попробуй руками помахать на виду у баб деревенских.
– А почему Вы без очереди?
– нашёлся майор.
Я смерял его бесцеремонно взглядом с головы до ног.
– Я на службе, - и почтальонше, - Спасибо, девушка!
Сорокалетняя "девушка" встрепенулась, повела плечами, заодно вытащив бюст из-под стола и, воодрузив
– Пожалуйста! Заходите ещё!
– и майору, - Ну, а вы чего хотели?
Я не стал дослушивать, потому что понял, что будет делать мой начальник. Времени у меня было в обрез. Добегаю до конца деревни, где в поле уходит дорога и, для того, чтобы повернуть, машина должна снизить скорость до минимума. Взбираюсь на поленницу дров и прислоняюсь к дереву, которое в этой поленнице торчит. Послышался рёв мотора. "шишига" летела, как на крыльях. Вот она поровнялась со мной и я просто шагнул в кузов. До лагеря я доезжать не стал, а спрыгнул поближе к палаткам нашего взвода. Подбежав, снял с себя куртку и шапку и швырнул их на топчан, сказав, что схожу по-большому. Зашёл за палатку и стал ждать. Подлетел "газон" и с заносом остановился. Майор свалился из кабины и ворвался в палатку.
– Где ваш замкомвзвод? Немедленно пусть явится в мою палатку!
– Щас погадит и прийдёт, - отозвались мужики хлеща картами по столу.
– Как погадит?
– не понял майор.
– Да он на толчок пошёл. Щас будет. Вон его куртка лежит.
Майор молча повернул к выходу. На улице его ждал я, застёгивая молнию моих лётных ползунков. Комбат подошёл, пощупал на мне свитер - холодный (ещё бы при минус тридцать).
– Ну и как ты это делаешь?
– Что именно, начальник?
– Как ты сгонял в деревню и обратно, опередив меня на машине?
– Я не был в деревне.
– Как не был? Ты же говорил, что тебе надо отправить письмо?
– Завтра отправлю. Ладно, командир, дай пройти, холодно ведь.
Майор засунул голову следом.
– А письмо?...
Я, надевая куртку, слегка вытащил из нагрудног кармана край конверта. Майор хмыкнул и исчез.
– Что за проблемы, командир?
– народ оторвался от карт.
– Да письмо надо было отправить...
– А-а-а-а, блядь, и этот козёл машину не дал?! Мужики! Заводим "развед-дозор", командиру надо письмо отвезти.
Мне оставалось только подчиниться. И половина нашего взвода добросовестно провела операцию под кодовым названием "отвоз письма любимого командира". В деревне я накупил себе конфет, побазарил с почтальоншей и, когда мои воины заправив имеющиеся банки и бутылки спиртосодержащей жидкостью, посигналили мне, я присоединился к ним для возвращения в наш лагерь.
Так прошло пару недель. Тело начало чесаться. Интересно, вши при минус тридцать с лишним заводятся или нет? Скорее всего да. И я вечером ставлю на печку кружку с водой.
– Командир!
– Я не для чая. Я мыться буду.
Толпа отложила карты. Я на глазах у всех начал раздеваться. Народ, глядя на меня, наоборот, стал натягивать шинели и шапки. Попробовав пальцем воду в кружке, я взял мыло и шагнул с кружкой за полог. В палатке стояла мёртвая тишина. Выйдя на снег, я опрокинул на себя кружку, добросовестно размазывая полившуюся воду по всему телу, потом сунул руку с посудой в щель.
– Поставьте ещё воды!
Кружку выхватили из руки и я стал спокойно намыливаться. Правда, довольно быстро. После намыливания, я рухнул в сугроб, покрутился в нём с уханьем и кряканьем, счищая снегом мыльную полузамёрзшую пену и заскочил босыми ногами на заранее подложенные два полена.
– Воду!
Мне вынесли сразу три кружки. Плеснув на руки и убедившись, что не ошпарюсь, я с удовольствием опрокинул их одну за другой на себя. Выдержка заканчивалась и я молнией метнулся в палатку. Растираюсь полотенцем и начинаю отходить и наливаться удовольствием.
– Силён!
– говорит один из дядек, - А я, пожалуй, до дома потерплю.
Батальон выехал на стрельбы. Мне совсем не улыбалась картина на полигоне. Не отошедшие от пьянок дядьки с автоматами и пулемётами в руках. Радовало только то, что патроны им выдавали только тогда, когда они отправлялись на огневой рубеж. На всякий случай я к этому рубежу близко не подходил. И всегда держался сзади стреляющих. Стреляли воины запаса по-разному. Те, кто и охотой баловался - профессионально, без лишних движений. Те, кто помоложе. ещё помнили то, чему в армии учили. Но были и другие. Громыхнула очередь пулемёта.
– Куда ты ствол задрал? Ниже надо!
Со второй очередью завыли рикошетом пули от мёрзлой земли. Те, кто был поближе, без команды распластались на земле. Кадровые офицеры забавлялись, глядя на весь этот спектакль. Мои связисты вежливо но упорно подталкивали меня к рубежу без всякой очереди. Типа, давай командир, покажи им. Взял я заряженый магазин и улёгся на рубеж. Посбивав свои фигуры, чуть довернул в сторону соседа и уложил и его фигуры тоже, приведя пожилого дядьку в изумление.
– Я только прицелился, а они упали!
Наш комбат заинтересовался и предложил мне пострелять ещё, соревнуясь с ним. Я вставил второй "рожок" и быстро уложил все его фигуры и затем уже свои. Партизаны радостно заржали. Приятно было видеть конфуз кадрового офицера перед партизаном. За майора вступился замполит - тоже кадровый офицер. Наше соревнование закончилось моим поражением, но лишь на третьем рожке. Авторитет взвода связи вырос в несколько раз.
Самые большие деревья поисчезали в лесу вокруг полей, где стояла лагерем дикая дивизия. Учёбы как таковой уже придумывать не получалось. Мужики продолжали пить. Деньги с домашних запасов уже кончились и в войсках стало процветать воровство и продажа всего, что можно было продать в деревню. Отвернувшись, можно было уже не найти рукавиц, шинели, канистры. До конца срока сборов оставалось ещё неделя и я обратил внимание на то, что кадровые офицеры всё чаще уезжали на всякие совещания. По приезду отмалчивались, ссылаясь на военные тайны.