Рассказы про «Катюшу»

Военный грузовой автомобиль, мчавшийся по Москве, свернул на

заснеженную и пустынную улицу Фурманова. Сугробы баррикадами перекрывали

дорогу, лежали вдоль заборов, возвышались до окон первых этажей зданий.

Грузовик то и дело замедлял ход: передние колеса зарывались в снег,

задние буксовали.

У подъезда дома № 3/5 автомобиль остановился. Из кабины вышел

подполковник. За ним из кузова выскочили на снег старший лейтенант и

сержант. Удостоверившись в правильности адреса, они вошли в парадное.

Квартира 21. Табличка на дверях... Казалось, чего проще нажать кнопку

или постучать; дверь откроется, и тогда...

— «Здрасте, мы за песней...» Так что ли придется начать? — шутя

проговорил подполковник Дроздов, глава этой необычной делегации.

— Да, нечего сказать, задача, — произнес сержант Калинников,

невысокого роста чернобровый парень.

— А по мне любое поручение — приказ, — сказал старший лейтенант. — И

ничего тут зазорного нет. К тому же песня для фронтовиков...

— Вот ты первый и докладывай, — решительно предложил Дроздов.

— Нет, нет, — возразил старший лейтенант. — Я растеряюсь. Ведь

поэт...

— Ну и что же? — перебил Дроздов.

Разговор прервался неожиданно: подполковник нажал кнопку звонка, и

все мгновенно смолкли.

Дверь открыла немолодая женщина в ватнике и в пуховом платке. На

вопрос, дома ли Михаил Васильевич, она ответила утвердительно и пригласила

пройти в комнату направо.

По тому, как она встретила нежданных гостей, нетрудно было

догадаться, что военные в этой квартире совсем не редкие гости.

...Происходило это в конце декабря 1943 года. В Москву со Второго

Прибалтийского фронта была послана группа гвардейцев-минометчиков. Среди

прочих дел фронтовики имели необычное задание:

— Побывайте у поэта Михаила Васильевича Исаковского и передайте ему,

Что без новой песни нам никак нельзя, — в шутку и всерьез напутствовал

генерал. — Зовите поэта в гости. А если он поехать не сможет, сами

расскажите про наши дела. Но без песни не возвращайтесь.

И вот фронтовики в гостях у Исаковского.

В небольшой комнате, заставленной книжными шкафами, было прохладно.

На плечи Михаила Васильевича накинута шуба. При каждом его движении она

спадала, и ему приходилось вновь набрасывать ее на плечи.

— Нет, нет, не раздевайтесь, — предупредил Исаковский, когда гости

стали искать вешалку. — К сожалению, у нас не тепло.

— Мы привычные, —

подполковника. Тот тоже снимал с себя шинель.

— ...Так что об нас не беспокойтесь, — уверенней добавил сержант.

— Если настаиваете, — улыбнулся Исаковский, — пожалуйста.

Разделись. Сели к столу.

— То, что вы с фронта, сам вижу. Но с какого, разрешите узнать?

Все трое переглянулись и облегченно вздохнули: хорошо, что поэт

заговорил первым. Теперь будет легче.

— Второго Прибалтийского...

— На Ригу пойдем! — бойко сказал сержант Калинников, но, встретив

взгляд подполковника, добавил, и на этот раз не столько для поэта, сколько

для своего начальника: — Раз Прибалтийский, значит путь наш к берегам

Балтийского моря, а там Риги никак не миновать.

— Мне нравится эта ваша уверенность, — улыбнулся Исаковский. — А вы

кто будете?

— Командир боевой машины сержант Калинников.

— Должен заметить, что один из наших самых отважных гвардейцев,

командир «катюши», — сказал подполковник.

— Он у нас фрицев подчистую косит и фамилии не спрашивает, —

отрекомендовал старший лейтенант.

Калинников покраснел, встал и неожиданно громко проговорил:

— Товарищ поэт...

Это прозвучало так, словно он обращался к своему командиру полка.

Все рассмеялись. Калинников тоже.

— Очень рад познакомиться с командиром «катюши», — заинтересованно и

тепло произнес Исаковский.

— Так я что... — волнуясь, и на этот раз уже совсем тихо проговорил

Калинников.

— Дело у нас к вам вот какое, — начал подполковник. — Наш генерал от

имени гвардейцев приказал передать вам приглашение приехать на фронт,

чтобы написать новую песню про «катюшу». А то как-то неловко получается.

Называемся мы «катюшечниками», а песня, от которой название пошло, старая,

довоенная... Сами понимаете...

— Я слышал, что на фронте на мотив «Катюши» поют что-то новое, —

сказал Исаковский.

— «Разлетелись головы и туши»? — вмешался Калинников. — Так это ж

пародия!

— А что бы вы хотели?

— Такую, чтоб прямо про нас говорила, чтоб меткая была и серьезная.

Михаил Васильевич остановил взгляд на сержанте и долго, пристально

смотрел на него.

Стало тихо. Фронтовики ждали, что скажет поэт.

— Понимаю, друзья мои. Спасибо за приглашение. Но сейчас, к

сожалению, принять его не могу. Я нездоров. Уже второй месяц не выхожу на

улицу. И вряд ли скоро смогу куда-нибудь поехать. А насчет песни вы