Рассказы про «Катюшу»
Шрифт:
занять огневые позиции в районе аэродрома. Быть готовыми к отражению атак
танков.
Москвин выслушал приказ и достал карту, чтобы нанести сведения о
противнике. Но генерал предупредил:
— Все данные уточните на месте. Обстановка все время меняется. А в
общем положение следующее... Фронт прорван, — повторил генерал, давая
понять, насколько серьезна обстановка. — 1-я танковая армия немцев частью
сил наступает на Ростов. Севернее Красного
противника. Они продвигаются на юг. В Красный Крым посланы три
артиллерийских полка. Вы пойдете к ним на поддержку. Если будет туго, мы
вовремя снимем вас и отведем за Дон. Действуйте!
— Есть! — ответил Москвин.
— Обстановку уточните на месте, — еще раз предупредил генерал.
Москвин поспешил в дивизион.
Из штаба армии Москвину предстояло проехать несколько километров на
восток — до Северного поселка. Несмотря на то что путь был недолгий, да и
шофер гнал старую «эмку» на предельной скорости, Москвин успел во всех
деталях обдумать план предстоящих действий.
Изучая карту и наблюдая за местностью, он пришел к выводу, что по
этой же дороге (но в обратном направлении) можно будет провести дивизион к
улице Буденного, пересечь железную дорогу и там, где начинается шоссе,
ведущее в Красный Крым, занять огневые позиции. Это недалеко от аэродрома.
Москвин решил две батареи поставить справа от шоссе, а одну, батарею
Бериашвили, — слева, у самого аэродрома. Если позволит обстановка, эту
батарею можно продвинуть вперед, севернее противотанкового рва,
прикрывающего подступы к Ростову.
Приблизившись к Северному поселку, Москвин понял, что осуществить
намеченный план будет нелегко. В вышине прошли три немецких
бомбардировщика. С ревом и свистом полетели вниз бомбы. Послышались
взрывы...
— Неужели по дивизиону?.. Если немцы нащупали его, то не отстанут.
Москвин на полном ходу въехал в поселок. Да, прямое попадание в
боевую машину. Есть убитые и раненые... Врач, фельдшер, санитары бросились
на помощь.
Медлить было нельзя. Отдав нужные распоряжения относительно раненых и
убитых, Москвин вызвал Бериашвили.
Старший лейтенант Давид Бериашвили, или Дидико, как ласково называли
его друзья, был одним из самых отважных и уважаемых воинов в дивизионе.
Под стать командиру были и его подчиненные, как и он, молчаливые,
несколько угрюмые, но в делах горячие. Командиры боевых машин Глинин и
Гусев, разведчик Шустров еще со времени боев под Москвой славились своей
отвагой.
— Батарее следовать в район аэродрома, — приказал Москвин. —
здесь у дороги, — он показал точку на карте, — оставить часть людей и
оборудовать запасные позиции. Боевые машины вывести севернее
противотанкового рва. Там занять основную позицию, хорошо окопаться.
Подготовить аппарели для стрельбы прямой наводкой. Впереди вас к Красному
Крыму пойдут две разведывательные группы — младшего политрука Абызова и
главстаршины Шустрова. Держите с ними связь.
Батарея Бериашвили немедленно двинулась в путь. Опережая ее, на
грузовиках с радиостанциями выехали разведчики.
Абызов и Шустров не раз ходили на опасные и трудные дела. Поэтому,
инструктируя их, командир дивизиона говорил лишь об обстановке и сигналах
для связи. Разведчики понимали Москвина с полуслова.
Вслед за боевыми машинами Бериашвили в район аэродрома направились
две другие батареи... Предчувствие Москвина оправдалось. Как только
дивизион оказался в пути, на горизонте появились немецкие
бомбардировщики... Пять... Десять... Пятнадцать... Они шли широким
фронтом, прочесывая степь. Самолеты бомбили войска, отходившие к Ростову.
Москвин приказал дивизиону рассредоточиться. Вокруг была голая степь.
Лишь местами виднелись поля подсолнухов — «защита» явно ненадежная; для
маскировки — места тоже не подходящие. Но другого выхода не было. Боевые
машины рассеялись среди подсолнухов. Гвардейцы залегли и стали ждать...
Дивизиону была придана зенитная батарея 37-мм автоматических пушек.
Зенитчики заняли огневую позицию рядом с боевыми машинами.
Не меняя курса, немецкие самолеты прошли над гвардейцами. Но
фашистские летчики, видимо, не заметили наших «катюш» и ни одной бомбы не
сбросили.
— Пронесло! — облегченно вздохнул Москвин.
Но как только гвардейцы возобновили марш, на горизонте вновь
появились немецкие самолеты.
Три бомбардировщика, отделившись от своей группы, развернулись над
батареей Бериашвили и, снизившись, сбросили бомбы. Гвардейцы открыли
стрельбу из автоматов, ружей, пистолетов... Заработали автоматические
зенитные пушки.
В продолжение двух часов вражеские самолеты появлялись группами с
интервалами в десять — пятнадцать минут. Гвардейцы приспособились к этой
тактике вражеской авиации и продолжали выдвигаться на огневые позиции
своеобразными «перебежками». Как только «юнкерсы» уходили, «катюши», все
еще рассредоточенные по степи, на полном ходу мчались вперед и