Рассказы про «Катюшу»
Шрифт:
ракеты отходить к югу. Сборный пункт у шоссе.
...Старшина второй статьи Глинин вместе со своим водителем прошел к
месту, где находились аппарели, подготовленные для стрельбы прямой
наводкой. Стало уже совсем темно. Надо было подготовить свои ориентиры.
Глинин и водитель расставили колышки-вехи, обозначив ими рубеж, до
которого они доедут, место, где водитель затормозит, где остановится для
стрельбы и где развернется, чтобы отойти на перезарядку.
совершили пробный выезд, пристрелялись и, возвратившись, стали ждать.
Впереди, в темноте, черным жгутом вился противотанковый ров. Глинин
всматривался в темную даль степи, определяя, насколько приблизились
немецкие танки. И вот уже четко обозначилась траектория трассирующих
снарядов. Немцы начали обстрел рва, ожидая, очевидно, встретить там наши
противотанковые орудия.
Боевая машина Глинина была уже заряжена.
— Всем уйти в укрытия! — приказал старшина. — А мы с тобой, Ванюша
(так звали водителя), в путь, — по-дружески закончил Глинин.
Оба заняли места в кабине: Глинин — у прибора управления огнем,
водитель — у руля.
Машина быстро набрала скорость и скрылась в темноте.
Вражеские снаряды ложились совсем рядом. Но теперь уже ничто не могло
остановить ни Глинина, ни его товарища. Они выехали на огневую позицию в
тот самый момент, когда передовые танки уже подходили ко рву.
Достигнув огневой позиции, Глинин скомандовал водителю:
— Стой!
Тот сбросил газ, остановил машину, но двигатель не выключил. Теперь
дорога была каждая секунда.
Глинин включил рубильник и, крикнув в сердцах: «Эх, мать, степь
донская!» — произвел залп.
Шестнадцать снарядов, один за другим, со свистом и страшным шипением
сорвались с направляющих... Собственно, все это было привычным. Любой залп
происходит таким же образом. Но впервые Глинину пришлось стрелять на виду
у противника, притом на расстоянии, не превышавшем 1200 — 1300 метров.
Как только снаряды сошли с направляющих, водитель включил скорость и
повел машину в тыл. Глинин тем временем высунулся из кабины, чтобы
посмотреть, что происходит у противотанкового рва. Снаряды уже
разорвались, и в местах их падения возникли красные, с клубами черного
дыма огни. Вот один такой факел, вот второй... Глинин понял: он поджег два
немецких танка... Другие, на время остановившись, открыли бешеную
стрельбу. Видимо, они искали «катюшу», так дерзко обрушившую на них
смертоносный огонь... Но напрасно! Боевая машина Глинина уже скрылась, и
снаряды то не долетали до нее,
— Эх, мать, степь донская! — повторил свою веселую присказку Глинин.
Его машина остановилась. Он первым выскочил из кабины, и трудно было
узнать в нем прежнего молчаливого и медлительного старшину второй статьи.
— Ну, как? — бросились ему навстречу товарищи из боевого расчета.
— Разве отсюда не видать? — с достоинством вмещался водитель.
— Полно разговаривать! Заряжай! — скомандовал Глинин. Он вновь был
готов к делу.
Командир боевой машины решил еще раз выйти на прямую наводку.
— Товарищ старшина, может, теперь кому другому поехать? — спросил
кто-то из темноты.
Но Глинин и слушать не хотел:
— Сам пойду, — ответил он тоном, не терпящим возражения.
И снова сел в кабину.
Где-то справа тоже возникло знакомое шипение реактивных снарядов. И
вот уже летят они в высоте... Прошло с полминуты, и снаряды появились
слева, затем еще справа и дальше по фронту... Это открыли огонь другие
«катюши» из дивизиона Москвина.
— Быстрей! — скомандовал Глинин водителю.
Несколько минут спустя Глинин произвел второй залп.
В течение всей этой трудной памятной ночи «катюши» Москвина вели
огонь почти непрерывно. Рассредоточившись на широком фронте, все три
батареи вступили в борьбу с немецкими танками. Подразделения Павлюка и
Сбоева стреляли с закрытых позиций, а гвардейцы Бериашвили, подобно
Глинину, в продолжение многих часов до самого рассвета выходили на трудные
поединки, встречаясь с врагом лицом к лицу...
Там, где сражались гвардейцы, враг не прошел. Он преодолел
противотанковый ров в другом месте, и только тогда Москвин приказал дать
сигнал зелеными ракетами. «Катюши» стали отходить, но при этом они то и
дело останавливались и в упор расстреливали немецкие танки.
Вражеский снаряд повредил боевую машину, командиром которой был
старшина второй статьи Ампилов. Что делать? Ампилов приказал своему
расчету занять круговую оборону, а одного матроса послал в тыл, чтобы он
привел какую-нибудь машину: возможно, удастся взять установку на буксир.
Но этот план не удался. Танки противника приближались. Тогда Ампилов
зарядил подбитую боевую машину, пристрелял участок и, когда вражеские
танки приблизились, произвел залп... В предрассветной степи вспыхнул еще
один факел.
Расчет Ампилова продолжал защищать подбитую машину. Лишь когда был