Рассказы серого ворона

Мелик-Фарамазов Игорь

Толстый перед КПП всё-таки появился, и Найда с рычанием подалась в его сторону, но прапорщик, уже готовый к такому повороту событий, увёл подругу в склад.

Офицеру повезло, он только подходил к складу, как из дверей вышла ненавистная собака. Две-три секунды она смотрела на торопливо шагающего в её сторону человека, и оценив ситуацию, ворча и порыкивая, трусцой побежала навстречу обидчику. В этой встрече уверенности Толстому добавил пистолет, но стрелком он был неважным. Первый выстрел поднял фонтанчик земли и пыли прямо перед собакой. От неожиданности Найда резко прыгнула в сторону, и вторая пуля ударила ей в голову. Собака дёрнулась,

в неестественной позе упав на поджатые передние лапы, и вытянув окровавленные шею и голову. Толстый уже шагнул к белой твари, нужно было сделать еще один выстрел, в упор, на всякий случай, когда из дверей неуклюже вывалился прапорщик. В складе он насаживал черенки на лопаты, так дядя Лёша и выбежал с палкой в руке, ситуацию понял и заспешил к собаке. Вид мёртвой Найды и кровь, стекающая из её пасти, в ту минуту стёрли многолетнюю привычку прапорщика к субординации: дядя Лёша огрел Толстого черенком по голове. Ненормативная лексика и выражение лица ясно указывали на его намерения не ограничиваться только одним ударом. Толстяк попросту сбежал, с безопасного расстояния обещая поквитаться за шишку на темени.

Прапорщик принёс мёртвую собаку в склад, и уселся за рабочий стол, положив на столешник большие массивные кисти рук. Как бывает с такими большими и сильными людьми, он как – то растерялся от обиды и несправедливости, не знал, что ему делать дальше. Из тяжёлых раздумий его вывел глубокий хлюпающий вдох. К изумлению хозяина, Найда стояла на своей подстилке и часто облизывала окровавленные губы. Враз повеселевший, дядя Лёша засуетился, став расторопным, мокрой тряпкой обтирая собаку, смывал кровь, успокоился тогда, когда увидел входное и выходное пулевые отверстия, забинтовал голову любимицы и запер её на ночь в складе.

Лишь на следующий день мы поняли причину невероятной живучести собаки: пуля вошла в щёку, выбила коренной зуб, задела язык, с другой стороны челюсти повредив десну, выбила другой зуб и вышла с другой стороны головы. Большая кровопотеря была из – за повреждения языка. Раненую решено было пока из склада не выпускать, а там видно будет. Дядя Лёша категорически отверг предложение подыскать собаке другое место жительства.

Я не видел выхода в этой ситуации.

– Вы понимаете, что теперь будет? Раньше она его просто не любила, теперь Найда его ненавидит и будет на него охотиться. Она будет его искать, даже Вас собака не станет слушаться, когда увидит Толстого. Что делать?

– Придётся ему похудеть – угрюмо и непонятно пошутил дядя Лёша: командир части обещал поставить офицера – сумасброда на место.

Но на что ещё пойдёт обозлённый негодяй? На что ещё он способен?

Восток дело тонкое. В своём круге друзей и приятелей я стал интересоваться военным прокурором, через общих знакомых решил с его помощью попытаться повлиять на спятившего офицера. Справки я навёл быстро: – военный прокурор нормальный справедливый мужик, и пальба по собакам из боевого оружия, в полутора километрах от населённого пункта, ему явно не понравится. В конце рабочего дня мне обещали устроить неофициальную встречу с этим человеком, к слову добавили, что прокурор любит собак и обо мне наслышан. Но встреча эта не состоялась и не понадобилась: Толстый взял справку о гематоме на голове, написал рапорт об избиении палкой младшим по званию, и с этим пришёл в прокуратуру.

Офицер у прокурора находился недолго. Опытный в своём деле хозяин кабинета, задавал посетителю очень неудобные вопросы, и толстяк выскочил из приёмной взъерошенный и взмокший, желание подавать рапорт пропало, проблем теперь могло стать

больше. Весь мир был против него, уже был разговор на повышенных тонах с командиром, прокурор выгнал вон, женщины из штаба не скрывали антипатии к нему и открыто презирали, на него, на офицера, поднял руку какой – то прапорщик, и всё это из – за какой – то проклятой собаки. Нужно избавиться от белой твари и всё наладится, главное, найти хороший яд.

Шила в мешке не утаишь. На следующий день в части знали, что получив пулю в голову, «азиатка» выжила и чувствует себя неплохо. Женщины из штаба каждый день приносили собаке съестное, осматривали зашитое выходное отверстие и жалели её. Никогда раньше собаку не кормили так хорошо и вкусно. Теперь её выгуливал на поводке дядя Лёша или его помощник солдат, в остальное время Найда была заперта. Раненую выгуливали недалеко от склада, туда же за подачками от добрых женщин стали наведываться Чёрный и три другие дворняги. Им тоже перепадали “деликатесы”. Чёрный же приходил ещё и на свидания с вожаком – подругой.

Прошло около десяти дней после ЧП, когда в двух дворняг будто бес вселился. Собаки носились по территории части, кидались людям в ноги, кружили на месте и вновь метались, не находя себе места. Надеясь на помощь людей, похожая на болонку кудлатая собачонка, вбежав в здание штаба, упала в коридоре и продолжала быстро двигать лапами, как при беге. Погибая, забившаяся в судорогах дворняга, обмочилась и испражнилась. Яд был хорошим и надёжным. В складе Найда ела из своей миски, а на прилегающей территории её кормили с рук, или из посуды, принесённой женщинами с собой, она не брала корм с земли, дворняги подобрали отраву, предназначенную для «азиатки».

Ситуация усугубилась. Штабные открыто ненавидели Толстого, один из офицеров в лицо высказал отравителю всё, что о нём думает. После визита к прокурору толстяк всерьёз опасался, что прапорщик пустит в ход свои пудовые кулаки, ведь все, все кроме его длинного приятеля – земляка, против него. Толстый чувствовал себя крысой, загнанной в угол, для себя решил, что терять ему теперь нечего, травят его из – за того, что здесь он чужой, из другой области, и нашли повод – паршивую собаку чокнутого прапорщика.

Офицер вздрогнул. Тяжелые мысли прогнал злобный собачий лай. Впереди рвалась с поводка белая собака, и выгуливающий её солдат держал ремень обеими руками. Найда была далеко, больше машинально, от страха, Толстый резко нагнулся и схватил камень. Это движение взбесило «азиатку». Неожиданно собака развернулась к солдату, дёргая поводок, одновременно замотала головой, и упав бедром на землю, вложила в это усилие вес собственного тела, и стащив ошейник через голову, широкой рысью бросилась к врагу. Целью на секунду раньше рванувшего толстяка, был бортовой грузовик, мгновенно получив навыки гимнаста и атлета, спринтер легко и свободно взлетел в кузов. Тело, гонимое и спасаемое страхом, не почувствовало боли от полоснувших по заду клыков, беглец на один миг опередил собаку, успевшую в прыжке схватить ягодницы.

Дяди Лёши в части не было. Солдаты не могли унять и увести обозлённую «азиатку». От ненависти к Толстому собаку била мелкая дрожь, роняя пену из пасти, в злобном остервенении бегая вокруг машины, Найда грызанула клыками покрышку грузовика, дикой яростью нагнав на врага ещё большего страха. Успокоили собаку женщины из штаба. Им Найда позволила одеть на себя ошейник и её повели в склад. Офицеру посоветовали не выглядывать из кузова, пока «азиатка» не будет заперта: собака постоянно оглядывалась назад, на грузовик.