Рассказы серого ворона

Мелик-Фарамазов Игорь

К нему отношение было другое, волкодав ненавидел негодяя. Малышом Бойсар дрался с куланги, с восьмимесячного щенячьего возраста он не колеблясь вступал в бой со взрослыми крупными кобелями, обращал их в бегство или заставлял просить о пощаде. Ему, годовалому щенку, взрослые сильные самцы уступают дорогу, а этот хлюст – дворняга постоянно бросает вызов и демонстрирует своё превосходство, пользуясь тем, что он на привязи. Уже третий день, как к «азиату» во двор подселили молодую суку – красавицу, на её глазах Бурый будет унижать его, брызгая на столбик его ворот. Этого волкодав вынести не мог, только цепь мешала ему на виду у подружки свернуть наглецу шею. В таких условиях присутствие суки придало кобелю невыносимое для него состояние.

Утром

у ворот дома меня дожидался приятель. Здесь же слонялся Бурый. Створки открыли настежь, машина выехала, и дворняга не спеша обрызгивал ворота. Бойсар лежал внутри будки, положив передние лапы на порожек, с каменным спокойствием молча раздавливал наглеца свинцовым взглядом. Бурый перестарался, рыкнул и пригрозил мне, вожаку, показав зубы. Этого «азиат» не вынес. Со всей дури, как снаряд из пушки, волкодав вылетел из своей будки, с глухим коротким хрустом вырвав из бетона стальной штырь крепление цепи. Заорав голосом невероятной громкости, Бурый бросился бежать. Он бежал и орал, этот крик ужаса перекрыл все шумы и звуки района. За дворнягой гналась Смерть. Смерть – Бойсар преследовал молча, но громко громыхал, ударяясь об асфальт, стальной штырь на четырёхметровой цепи. Следом бежали мы с напарником, наши крики и громыхание цепи пугало беглеца еще больше, инстинктивно он бежал к своему двору и орал от страха, надеясь на помощь. И помощь пришла. Услышав на улице душераздирающие собачьи вопли, громыхание стали и крики людей, хозяйка дворняги открыла калитку. Старушка открыла дверь в тот момент, когда её кобель почти добежал до ворот, прямо перед ним. Бурый на полной скорости прошмыгнул между ног хозяйки и бросился вглубь двора. В погоне сконцентрировав внимание только на мелькающих перед ним задних лапах врага, мстительный «азиат» так же кинулся между ног женщины, стоявшей в проёме калитки, но волкодав был выше и шире дворняги. Сбитая с ног старушка упала на спину собаки, лицом к хвосту, и машинально, чтобы не упасть, обхватила Бойсара. Это спасло жизнь её кобелю. Во дворе было ещё несколько собак, все они лаяли, визжали и выли. Бурый спешил к штабелям старого кирпича, уложенных в конце территории. Бросившись на них, беглец старался влезть повыше. До штабелей пробежав по двору с грузом, «азиат» прыгнул вверх, вслед за убегающим пакостником, и наездница сползла со спины.

Мы вовремя поймали своего пса. Собаки разрушили блоки из кирпича, поднялись клубы пыли, где-то за этими кучами вопил спасённый кобель, здесь же лаяли и выли пол. дюжины дворняг, молчали только волкодав и старушка. Она вообще не сказала ни слова, вела себя тихо и сдержанно, как в церкви, как будто каждый день ездила на собаках.

Больше к нашему двору Бурый не приходил.

Каждая из моих собак осталась в памяти и запомнилась чем то особенным. Бойсар запомнился как добрый и бесстрашный киргизский волкодав, как собака-воин.

Происхождение.

Посвящается авторам первого российского стандарта САО.

Увидев моих алабаев, приятель тут же решил завести такую собаку, попросил вечером зайти и рассказать о содержании «среднеазиатов» ему и жене.

Вечером я пришёл с пятимесячным щенком. Айнак смутился, только ещё на походе к дому: со двора шли запахи шашлыка, голубцов, плова и еще Бог весть ещё чего вкусного.

Во дворе был накрыт стол человек на десять, но пирующих было двое – хозяин дома, армянин Эдик и его друг – узбек. Мужчины были в хорошем подпитии, а стол заставлен едой, но собутыльники зачем- то нанизывали мясо на шампуры для очередных порций шашлыка. Щенок был посажен в сторонке, в нескольких метрах от стола. Бедный Айнак… он никогда не ел сочный шашлык и армянские долма, умный воспитанник понимал – ничего этого ему не дадут. Никогда у меня не было «азиата» с более выразительными глазами и такой же мимикой. Сознанием дисциплинированной собаки овладели райские запахи, глазами полными скорби и безысходности, Айнак внимательно смотрел на стол, но сам щенок был в центре внимания пьяных друзей.

Узбек решил показать свою осведомлённость:

– Это наша национальная узбекская порода.

Эдик не согласился:

– Какая еще “наша”?

Ты что, туркмен? Наша!… Раскатал губу… Раз он у Игоря живёт, значит, он армянский алабай. Собака Игоря, а он – “наша”!…

Узбек не хотел сдаваться и обратился за помощью ко мне:

–Это азиатская порода? Как называется? А армяне здесь причём? Он ничего не понимает. Это наша узбекская собака, значит, он узбек, временно живёт у армян.

– Что-о-о?

Эдик долго и серьёзно занимался штангой и боксом, пил много и не пьянел, но сейчас спьяну потерял контроль над собой. Было ясно, он может пустить в ход кулаки, толстая шея его стала как будто короче, а плечи и грудь ещё шире. Оппонент прищурился и стал похож на обозлённого вепря.

Заявив, что эта порода объявлена российской, я пытался сгладить ситуацию и прекратить спор.

Пьяный консилиум посчитал это глупостью и тут же решил, что я тоже ничего не понимаю. Друзья решили самостоятельно выяснить национальность собаки. Решено было во дворе для щенка поставить тарелки с армянскими долма и узбекским пловом. Собутыльники решили, что критерием в их споре будут гастрономические наклонности собаки. Не обращая внимания на мои протесты, к забору отнесли глубокую тарелку с двумя голубцами и бульоном, рядом поставили тарелку с таким же количеством плова с мясом.

Скорбное и трагичное выражение глаз щенка исчезло с приготовлениями по разрешению спора, теперь в его глазах были заинтересованность, надежда и решимость. Казалось, понимая всё происходящее, Айнак сосредоточенно наблюдал за действиями людей, за тем как отмеряют равные порции, и как их понесли в другую сторону двора и поставили на землю.

Собаку поставили против места с тарелками и отпустили с расстояния пятнадцати метров. По команде отпущенный щенок шустро подбежал к благоухающему съестному, невероятно быстро и до последней молекулы съел голубцы, и оставив чисто вылизанную тарелку, переключился на плов, немедленно съел его и внимательно смотрел на спорщиков, пытаясь понять, будет ли ещё добавка.

Спорили на ящик хорошей самаркандской водки. Эдик вздохнул нарочито притворно:

– Я вообще не понимаю, зачем он съел плов? Попросил бы ещё долма, разве бы мы отказали НАШЕЙ собаке?

– Да – глубокомысленно согласился пьяный узбек: – ящик с меня. Он армянский алабай, но он узбекского происхождения. Он знает это и любит плов.

Консенсус был достигнут, и довольный хозяин дома разлил водку в фужеры.

Санитар.

Посвящается «правильным» европейским “зелёным”.

В конце девяностых бывшее советское предприятие “Таджик-золото” распродавало старое оборудование, оставшееся в Узбекистане. Теперь оно было переименовано в “Зеравшан голд компани”, и стало совместным таджикско – английским предприятием. От Самарканда до таджикской границы совсем недалеко, а там ехать на такси до главного офиса фирмы около сорока минут.

Откровенно говоря, я не сильно рассчитывал, что это СП продаст нам советское электрооборудование. Главной целью моей поездки был предгорный кишлак в пяти километрах выше офиса компании. У жителя кишлака жила молодая сука – дахмарда. В первой половине девяностых, в другом районе Таджикистана, я с группой итальянцев осматривал её родителей. Говорят, что итальянцы темпераментны, много говорят и жестикулируют. Но тогда пара “таджикских мастиффов” ввела иностранцев в ступор, в онемевшее восхищение медведеподобными громадными собаками, сам я был примерно в таком же состоянии.

И вот теперь здесь живёт дочь тех собак. Скоро ей будет полтора года, нужно осмотреть «азиатку», помочь, чем можно, хозяину, и спросить, есть ли достойный кобель для неё, заранее договориться о щенке, а лучше о двух. Желательно взять щенка – суку, нужно будет посидеть за угощением, передать привет и подарки хозяину и его семье от самаркандских родственников и от меня, и …. и любой ценой получить хотя бы одного «медвежонка»!

…Вопрос с электрооборудованием решился быстро. Стерильная девушка – менеджер компании, с беспричинно радостным лицом улыбающегося манекена, сообщила, что вопрос о собственнике оборудования, оставшемся в Узбекистане, спорный, ей очень жаль, но помочь мне она не может. По-русски она говорила очень неплохо.