Рассказы, сказки, стихи
Шрифт:
Ленька подходил к окну и, забывшись, смотрел на улицу. Из всех дворов выбегали школьники. Ленька барабанил по стеклу пальцами, хмурился, о чем-то думал про себя, но в школу не шел.
– Сынок!
– окликала его мать.
Ленька вздрагивал, как человек, застигнутый врасплох.
– Сходил бы ты к Татьяне Андреевне, сынок. Повинился бы ей по-хорошему.
– Не в чем мне виниться, - сурово отвечал Ленька и, чтоб прекратить разговор, выходил из избы.
"Выгонит он нас", - тревожно думал Егорка, шагая по улице с соседскими ребятами Степой и Митрошей. Митроша был рослый
– Если что надо, гукните в школу, мы сразу и придем!
С первого дня войны Митроша, Степа и Егорка вывешивали в колхозной избе-читальне сводки. Переписывали они их крупными печатными буквами и заканчивали всегда одними и теми же словами: "Да здравствует непобедимая Красная Армия!"
Все село знало и любило этих ребят, и везде чувствовали они себя желанными гостями, но сегодня, идя к Леньке, Егорка хмурился и молчал кажется, ни за что не пошел бы он к Чистяковым, если б не Татьяна Андреевна.
Ленька был дома. Он сидел за столом, а мать стояла у печи и, глядя на огонь, вспоминала последнее письмо отца. Было оно писано чужой рукой и послано из какого-то госпиталя. Отец ни на что не жаловался и только короткой припиской сообщал, что малость вышел из строя и лежит в госпитале.
Дверь с шумом хлопнула, и в избу ввалилось трое ребят. Ленька поднял голову и увидел Егорку. Егорка снял шапку и оглянулся по сторонам.
– Мы к тебе, тетя Поля!
– улыбаясь, сказал он и поправил за поясом топор.
– Вишь, ребята по работе соскучились! Не помочь ли чего по мелочи? Здорово, хозяин!
– кивнул он растерявшемуся Леньке.
Пелагея поставила ухват и заволновалась:
– Ишь ты... Скажи пожалуйста... Да кто же это вас прислал-то?
– Мы сами по себе!
– весело сказал Егорка.
– Сами сознательные!
– буркнул от двери Митроша, подпирая головой притолоку.
Тонконосый длинный Степа вытащил записную книжку и важно сказал:
– Ну, в чем тут нужда? Говори, тетя Поля! Я заявление могу от тебя написать! И сам в район его отнесу!
– Что ты, что ты!
– замахала руками Пелагея.
– Зачем людей зря тревожить? Время военное. Не мы одни!
Митроша потянулся и потер варежкой нос.
– К делу! Спрашивай, Егорка!
– Чего спрашивать? Сперва снег с крыши скинем - больно много снегу этой зимой... А там, глядишь, и еще какая работенка найдется.
– Егорка дружески кивнул Леньке.
– Пошли во двор! Лопаты давай!
– Вот-вот...
– заторопилась вдруг Пелагея.
– Когда б вы мне сарайчик починили: поросенок у меня там в дырку выскакивает. Вот кабы починили - не набегаюсь я за ним...
Ленька бросил на мать сердитый взгляд, надел тулуп и вышел из избы. Сердце его кипело обидой на мать, на ребят, на Егорку. Больше всего на Егорку, державшего себя как ни в чем не бывало. Он не знал, что Егорка, выполняя мудреное задание Татьяны Андреевны, чувствует себя неуверенно и
– Хрюшка-то у вас небось по всему двору бегает?
– Выскакивает, выскакивает!
– снова подтвердила Пелагея.
Егорка вытащил из сарая доску, повертел ее в руках, примерил и стал обтесывать.
– Гвозди есть?
Ленька пошел в кладовку. Железная крыша трещала под Митрошиными сапогами, по двору сновала длинная фигура Степы, от сарайчика доносились веселое посвистывание и стук топора. Сердце у Леньки сжималось от стыда и обиды, что на его дворе хозяйничают непрошеные гости, тогда как ему, Леньке, ничего бы не стоило сделать все это самому. Он долго копался в ящике с гвоздями и горько повторял:
– Приедет отец - все расскажу!
Митроша вытащил из-под снега промерзшие бревна.
– На починку они тебе не пойдут, - постукав топором по гнилому стволу, сказал он Леньке.
– Давай матери на дрова изрубим!
Стиснув зубы, Ленька в сердцах схватил топор и всадил его в бревно. Митроша молча вытащил топор и бросил его на крыльцо.
– Пилу давай!
Окончив работу, мальчики полезли на крышу и потом долго топтались на дворе, отряхивая с валенок и полушубков снег.
– Да, тяжело тебе... Такая семья не шутка, - протянул Егорка, поглядывая на Леньку.
В горле у Леньки заклокотало от злости, и, захлебываясь словами, он хрипло забормотал:
– Моя семья! И никому до нее дела нет! Я большак! Отец меня сам назначил! Сам я и справлюсь здесь!
Он задохнулся и обвел взглядом ребят.
– Справишься так справишься!
– безразлично сказал Митроша, хлопая мокрыми варежками.
– Пошли, что ли!
Степа косо поглядел на Леньку, обидчиво дернул носом, спрятал в карман записную книжку и шагнул за Митрошей.
– А за помощь... спасибо!
– бросил им вслед Ленька.
Егорка облокотился на перила крыльца.
– Ступайте! Я приду потом, - кивнул он ребятам.
Ленька вызывающе посмотрел на него.
– Это ты правильно сделал, - сказал вдруг Егорка.
– Чего?
– удивился Ленька.
– Я и сам не люблю, когда мне помогают, - не отвечая на его вопрос, задумчиво сказал Егорка. Он прищурился и помотал головой.
– Смерть не люблю!
– А ко мне пришел?
– с упреком спросил Ленька.
– Я пришел...
– замялся Егорка и посмотрел на Леньку.
– Ты вот все... на охоту ходишь.
– На охоту?
– переспросил Ленька и, засунув руки в карманы, поглядел на товарища сверху вниз.
– На зайцев хожу! А тебе что?
"Увязаться за мной хочет!" - подумал он про себя.
– А не ловятся зайцы-то?
– тихо и неуверенно спросил Егорка, чувствуя, что не с того начал и не так ведет разговор, как нужно.
– Ничего!
– хвастливо сказал Ленька и, увлекшись, начал рассказывать о своих похождениях. Рассказал и про заячьи уши, которые он чуть руками не схватил, и про силки с зайцами.