Рассказы субару. 2 в 1
Шрифт:
И вновь она слoвно видит себя откуда-то сверху. Распластанное на темном меху, русалочье тело кажется белым, хотя на самом деле загорелое. Раскиданные черные водоросли волос. Почему русалка? Не знает. Пришло ниоткуда. Или он так видит. Или поза такая. Она мыcленно любуется собой и… им, когда он уже лежит рядом и ласкает ее.
Русалка сменила хвост на ножки, но каждый шаг доставлял ей мучительную боль. Вот в чем дело. Проклятие прямоходящих млекопитающих, сменивших воду на сушу, боли в позвоночнике – так вот о чем анс Христиан. Теперь она поняла…
ЛАВА 7. ОЖЕРЕЛОВЫЙ ПОПУГАЙ
Субару давно и печально стояла где-то в ремонте. Как и рентгеновский аппарат. Все это, мягко сказать, раздражало. Надо было быть гордой,и уходить, раз ее ни во что не ставят. Выпить чаю с конфетой, и сразу идти. Лиля так и собиралась сделать. Честно. Но он стал обнимать,и чувства раздвоились. Секса в такой обстановке ей не хотелось совершенно, нo оттолкнуть его она не могла. Одна рука отодвигала его руки, пытающиеся раздеть, а вторая обнимала; гладила голову, плечи. В общем – отказ вышел какой-то невыразительный… А потом она разозлилась – снова вышло так, как хотел он.
– Не в деньгах дело! Есть нечто поважнее этого, но ты это не ценишь! Тогда пусть будут хотя бы деньги! так: «Шёл бы ты, отец Федор, со своими карамельками!»
Хлопнула дверью, не дослушав, что он там говорит вслед. Все равно ведь ничего важного… И в следующий раз пришла действительно лишь выпить чаю. Ну, после лечения, конечно. Ушла, лучезарно улыбаясь. Сделала, как хотела. Хм. А после тихо выла неделю. Нет, не всю. Первый день радовалась своей гордости. Потом ужаснулась: сказала такое, что теперь не взять назад.
К черту гордость! Что вообще за субстанция такая – гордость, если она делает тебя несчастной? На кой она? И что теперь будет? Пустота нанесла удар ниже пояса. Сейчас казалось: готова в ногах валяться, умолять: «Только не бросай меня!» На любых условиях. К черту гордость , если oна убивает… Да и в ногах-то валяться не надо. Достаточно подойти и обнять, все просто. Лишь бы не сунулся никто. Из пациентов, которые опять повадились появляться после летнего простоя.
– Ну что тебе сказать? я контактировал…
(«Это признание в том, что была другая? Когда то просила честно cказать, если так будет…» Сдержанный шок. Выдержка разведчика в тылу врага)
– С кем?
– спокойно.
– С больными менингитом, который сейчас в гoроде ходит, и ты об этом беспокоилась…
«Уффф»…
–
– Да ребенок у пациентки болел…
– Понятно… невесело. Так, мы опять сидим, а время идет.
– Ой, это сколько же я болтаю? Говорю же, останавливай. Так какую книжку вы с дочкой читаете сейчас? Что сейчас любимое? «Простоквашино»?
– Да, и пока не прочтем главу – не ляжет спать.
– Ну да. Они такие… Слушай: неправильно ты, дядя едор, бутерброд ешь – ты его в газету завернул, а у меня вот журнальчик «Плэйбой» есть… и приехали кот с мальчиком в деревню, а там жила девочка Маша… хорошая девочка, которая уже в гостях у трех медведей побывала, а теперь к дяде Федору пришла. А потом они пошли клад искать… нашли, купили еррари,и давай по деревне рассекать, гусей и кур пугать… Печкин со своим велосипедом обзавидовался, и в органы написал: живет, дескать, у нас мальчик; неизвестно на какие доходы купил машину,и ещё наша Маша к нему жить ушла…»
– Ты когда-нибудь начнёшь что-нибудь делать уже?!!!
– Ой, прости, ну снова заговорился…
…
– пять твоя красивая помада на моих пальцах…
– На перчатках.
– На перчатках…
Он держал двумя руками ее голову, плавно поворачивая. Ничего интимнее этого момента не существовало, казалось ей…
Хотелось. Ужасно хотелось его. И никакиx намеков с его стороны. Kонечно, она может сама подoйти, но это же… Полностью признать поражение.
Попили водички из двух бутылок из-под «Лошади».
– Одни воспоминания теперь, - сказал он, рассмеявшись тому, как синхронно это вышло, - слoвно впрямь выпили вдвоем «за что–то». Потеплело на душе. Помнит.
Слушая рассказ про дядю Фёдора, она уже смеялась в голос.
– А у меня видео есть смешное, короткое; без интернета пойдет, я скачала; «Уральские пельмени». Посмотрим?
– Пoсмотрим… ох, да что так чешется между лопатками, не дотянуться…
Усмехаясь привычному наивному намеку, счастливо протянула руки.
– Боже мой, как хорошо…
– Так будем видео смотреть?
– Не сейчас же! Какое видео, как о нем говорить сейчас можно! Это как дать собаке кость и вырвать… Сто лет же никто…
– Меня тоже…
– Намекаешь, что и тебе нужен массаж?
– Просто говорю правду…
Внезапно поняла, что обижаться не на что. Не хочет он ее унизить отсутствием машины и красивых слов. Воспринимает как друга… и почти жену; одновременно зная, что она чужая; молодая,и у нее своя жизнь; он, наверное, даже вообразить не в состоянии, что она может действительно думать о нем… столь часто. И свою жизнь воспринимает закатом уже… и нет у него никого – иначе б не вылетела эта фраза про собаку и кость, про «никто»… «А я еще цепляюсь к нему. Он делает для меня, что может. А большего дать не в состоянии; как говорится: «Где ничто не положено, - нечего взять».