Рассказы
Шрифт:
Ее шея как упругое дерево под ветром, кожа — прозрачная кора, улыбка — закат над Волоколамской пробкой.
Из пробок — в кафе. Из кафе — в ночные улицы. С улиц — к нему домой. Сразу, в первый вечер! И уже — никуда до самого утра. Они почти не разговаривали, только смотрели друг другу в глаза, а затем жадно впивались губами в губы. Он падал в нее, как в котел с молодильной водой, и жизнь, еще вчера казавшаяся пройденной до середины, в который раз только начиналась.
Весь
«Смотри новую фотку, — писала она, — это Алтай, съезд альпинистов. Как я тебе в экипировочке? Один ледоруб чего стоит! С таким хоть на Троцкого идти можно!»
Шутка была сомнительная, одногруппница по определению — старая, а вот солнце… Оно пекло и вытягивало жилы из любого, кто хотел жить сейчас. Как в детстве, на уроке невозможно сидеть, когда реальная жизнь там, за стеклом, и каждая букашка в траве этой жизни радуется, так и сейчас — он томился, меряя шагами офис, ждал окончания рабочего дня и новой встречи с ней.
Вспоминал прошедшую ночь и радостное утро.
— Сколько у тебя книг, — говорила она, а он смотрел на ее лопатки, талию, на гибкое оленье тело.
— Ой, вставать не хочется, — мурлыкала, а он радовался тому, как лучи тонут в ее прозрачной коже.
— «Раз пошли на дело — выпить захотелось. В банде были урки, шулера», — пел он под гитару, а она улыбалась и понимающе хихикала.
Все. Шесть.
Пробки сковали дороги, ехать домой было бессмысленно. Но они не хотели ждать ни секунды. Сначала сделали это в машине, потом в ресторане, потом уселись пить кофе. Держались за руки, смотрели в глаза, гладили друг друга под столом.
— Меня никогда еще так не тянуло к мужчине, — сказала она, — что-то в тебе есть удивительное.
— Нет, в тебе.
— Скорее, в нас. Я чувствую, сколько между нами общего.
— Как ты смогла понять? Ведь мы все время занимались…
— Я чувствую! — и царапнула его по бедру.
По бедру так по бедру. Скоро пробки закончатся, они снова поедут к нему, и снова всю ночь он будет чувствовать, что живет сейчас.
— Например?
— Например, ты, как и я, любишь красный цвет. У меня — красные машина и телефон, а у тебя дома — холодильник. Холодильник люди не выбирают случайно.
— Еще?
— Еще ты, перед тем как сказать что-то важное, делаешь удивленное лицо и улыбаешься так, что даже лучики от глаз расходятся.
— И что тут общего?
— То, что мне это нравится.
— Это морщины.
— Нет, ты что, нет никаких морщин, — она потянулась через стол и поцеловала его в губы, — между нами очень много общего, ты увидишь, просто надо больше разговаривать!
Ждать больше не было никакой возможности,
— Меня так еще ни к кому не тянуло, — повторила она потом за столом.
Захотелось есть. Они попросили меню.
— Ты что будешь? — спросили они друг друга одновременно и засмеялись. Подумали немного и снова, не сговариваясь, сказали хором подошедшему официанту: — Салат с помидорами и моцареллой.
Тот улыбнулся, радуясь их счастью.
— Вот видишь, — сказала она, — у нас даже вкусы одинаковые. Ты чай с сахаром пьешь?
— Без.
— А кофе?
— Ну, одну ложечку могу положить.
— Все сходится. Нужно просто больше разговаривать.
Принесли салат. Стали есть и больше разговаривать.
— У тебя были животные? — спросила она.
— Нет… Разве что рыбки в детстве.
— А у меня кошка. Представляешь, она старая, но, вот если клубок кинуть, побежит, как котенок… А почему нет животных? Не любишь?
— Люблю, но по телевизору. У меня, когда время есть, — лежу на диване, пью чай и смотрю «Animal Planet».
— Забавно, ты такой… уютный… Представляю себе эту картину. Я думала, мужчины только пьют пиво и смотрят футбол.
— Ну и это иногда бывает. Я вот недавно подсел на женский гандбол. Потрясающе увлекательно. Раньше как-то женские игровые виды спорта не ценил, а тут — прямо задело.
Она улыбнулась, но на этот раз неловко, словно чего-то не понимая.
— Там есть своя красота, — продолжил он, — своя тактика… А как они забивают в прыжке — влюбиться можно!
— Гандбол, — робко перебила она, — это с таким овальным мячиком?
Вечерело. Первая невесомая тучка закрыла солнце. Он съел пару кусочков сыра.
— Ты шутишь?
— Я просто спросила.
— Понятно, ты шутишь.
— Я просто спортом не интересовалась особо и поэтому точно не помню. Это когда с овальным мячиком?.. Или… Ну, что ты так смотришь? Я правда знала, но забыла… Подожди… Бол — значит мяч… А, это — в воде когда? — И, наткнувшись на его похолодевший взгляд, поджала губку: — Нет?
Автоматически получалось, что, помимо гандбола, она не знала регби и водного поло.
— Хорошо, — продолжал улыбаться он, — а что тогда такое водное поло?
— Ну как минимум это что-то в воде. Наверное, когда голы забивают.
— А регби?
Она опустила глаза и съела помидорину.
— Пойми, я, правда, спортом — не очень. Я знала, что такое гандбол — просто забыла.
Он стал серьезен.
— Невозможно забыть, что небо голубое, что птицы летают. Если бы ты действительно знала, не забыла бы.
— Но мне просто про него никто не рассказывал.
— Мне тоже. Есть такие вещи, которые сами в тебя входят с детства. Тебя же никто не учит, что трава — зеленая, что снег — белый, что поезд стучит колесами. Это все как-то вокруг присутствует… Все детство по телеку гандбол шел!