Рассказы
Шрифт:
Женщина закричала, и этому крику вполне можно было подобрать название: можно было, например, просто сказать, что это — женский крик. Чуть позже приехала полиция, но не нашла никаких следов, словно убийца летал по воздуху и вообще не имел тела.
Когда мы смотрим на некоторые небесные тела, то видим, что они имеют кольца: например, Сатурн или Юпитер. У Коровьей Планеты тоже было свое кольцо, светлое, белесое, почти незаметное, и состояло оно из душ недоеденных коров: тех самых, кому вечно суждено вращаться вокруг Планеты и никогда на нее не попасть.
Вдруг это кольцо словно ожило. Вслед
В эту ночь и на следующий день полиция разных стран начала находить мертвых людей, пронзенных непонятным, невидимым оружием. В Германии за одну только ночь погибло 34 765 человек, в Польше — 36 987, а больше всех — во Франции и Испании — 143 876 и 180 357. Причем если в других странах в телах погибших обнаруживали отверстия от одного или двух рогов, то в Испании люди были исколоты, как решето, и чаще всего — в спину, будто убегали и пытались спастись.
Кроме того, почти вся Европа оказалась словно вспахана невидимым плугом. Все кладбища и могилы (с захоронениями до XIV века) были разрыты, а кости мертвецов разбросаны по этой пашне.
Соединенные Штаты Америки потеряли за сутки треть своего населения (около 100 000 000 человек) и, видя, что страна завалена трупами, понимая, что она практически уничтожена, но не понимая, откуда пришла смерть, запустили крылатые ракеты во все стороны: на всякий случай, для круговой обороны.
И только в России потери были незначительными, потому что в этой стране люди привыкли наедаться впрок, до конца, даже когда уже «в горло не лезет». Впрочем, Россию это не спасло: к вечеру на нее обрушились ядерные бомбы. Как и на множество других стран. А эти страны тоже стали запускать свои ракеты, потому что нужно же было что-то делать.
Душа Пранаса вернулась на орбиту, и он очнулся. Прямо перед глазами, как если бы у него были глаза, расступились облака, зеленые луга зашумели внизу тихо-тихо, как даже шумит не трава, а один ветер без травы.
От Земли, которой уже не было видно в темноте, к этим лугам неслись свободные души коров: молодых, старых, черных и белых. Но неслись они мимо Пранаса, а сам он почему-то не двигался. Он вдруг почувствовал, что Жалмарге тоже сейчас где-то рядом, неподалеку, и так же чего-то ждет, не падает в траву. Он прислушался, замер, теперь уже навсегда потерял скорость и остался на орбите совсем один. Вокруг не было ни души, и даже если посмотреть со стороны, у Коровьей Планеты пропали все кольца.
Пранас почувствовал, что Жалмарге сейчас так же висит на орбите, как и он, только с другой стороны планеты. Стало опять обидно, но все люди на Земле уже были мертвы, и обижаться было не на кого. Поэтому на этот раз ему стало не обидно, а просто очень грустно. Он закричал что есть силы, как если бы у него были голос и сила, и этот крик облетел Планету вокруг: по воздуху и по траве. Но обратно ничего не вернулось. Ни сразу, ни немного погодя, ни через миллион лет.
А дело было вот в чем. Через неделю после Пранаса забрали Жалмарге. Она ничего не знала, ее никто не предупредил, так что поняла она, в чем дело, только когда ее стали убивать. А поскольку она была очень добрая и крепко любила жизнь своим юным сердцем, то убить ее не могли очень долго. Не понимая ничего, она выла, не падала от тока, а потом, упав, чувствовала боль до конца: когда ей резали ноги, горло, пилили пополам.
Мясо Жалмарге отправили
Пару недель спустя Пол был найден мертвым у себя в Лондоне на работе, пронзенный невидимым рогом в самое сердце, а Кэтрин, со страшным, словно прогрызенным рыбьими зубами отверстием ниже живота — в постели со своим начальником мистером Робсоном.
Души Жалмарге и безымянного тунца из Балтийского моря отправились наверх, но поскольку они долго пролежали вместе, то произошла ошибка. Коровья Планета притягивала, притягивала Жалмарге, а притянула тунца. И он остался висеть на орбите, потерянный навсегда для своих, не зная пути на Планету Тунцов.
И когда Пранас чувствовал присутствие своей любимой по другую сторону планеты, как по другую сторону луга, когда он пробил космическое пространство, закричав во все горло, как если бы у него было горло, этот крик долетел на самом деле до тунца, а тот не знал, что делать, потому что это была не его планета.
Жалмарге тоже навсегда исчезла в темноте, которая была настолько темной, что ей не было названия среди человеческих слов. Можно, наверное, сказать, что она сгинула в глубине другой Вселенной, как если бы была другая Вселенная.
2009
Георгий
Город был южный. Коты гонялись не за мышами, а за мелкими ящерицами. День стоял на мели, высокое солнце долго не двигалось. Я лежал на каменной скамейке во дворе научного центра и ждал, когда меня позовет Лика, помощница доктора Охтовского. Лика мне нравилась, но я не давал волю чувствам, потому что не понимал до конца, есть ли что-то между ней и Охтовским. Конечно, при мне, молодом стажере, они вели себя подчеркнуто делово, а как оно на самом деле — одному Богу известно.
Мне нравились ее плечи, локти, кисти, шея, волосы, закинутые назад и падающие вперед, краешки глаз, зрачки, голос, молчание, то, как она сидит, ходит, думает, пишет что-то в журнале. Исходя из вышеперечисленного, можно заключить, что Лика мне нравилась вся, в комплексе, я не мог вычленить что-то одно в ее образе. И конечно, если бы мои опасения подтвердились, мне пришлось бы увидеть в Охтовском соперника, ревновать, а именно к нему я не хотел испытывать этих чувств. Николай Николаевич Охтовский, звезда российской и мировой науки, основатель метода Замещения, мой кумир, человек, из-за которого я после школы пошел на медицинский… Нет, я даже думать не хотел о том, что он и Лика… Но не думать совсем не получалось. Каждое утро, когда я встречал ее в кабинете, начинались мысли о глазах, руках, голосе — и дальше по списку.