Рассказы (-)
Шрифт:
Лавка Поля Ревира не отличалась величиной, но в ней имелись серебряные изделия, за которые в последующие годы люди платили тысячи. И не только серебряные изделия - там были гравюры и картинки бостонского порта, и карикатуры на англичан, и разнообразные работы по золоту, всего и не перечислишь. Словом, там повернуться было негде, но порядок поддерживался образцовый. И на этом тесном пространстве хозяйничал Поль Ревир, человек стремительный и четкий, глаза живые, так и сверкают - человек, который точно знает, чего хочет, и что задумал, тут же и выполняет.
Когда Лидж Баттервик вошел в лавку, там было несколько
В лавку заглянула женщина, которой нужна была крестильная чаша для ребенка, потом мужчина, который хотел приобрести гравюру Бостонского кровопролития. Один человек нашептал Ревиру украдкой какое-то тайное сообщение - Лидж уловил только слова "порох" и "Сыны Свободы", а остального не расслышал. И наконец, явилась важная дама, вся в шелку, и принялась донимать Поля Ревира. Лидж, выглянув из своего угла, нашел, что она сильно смахивает на индюшку - так же пыжится, талдычит одно и то же и на месте подскакивает.
Она выражала недовольство серебряными изделиями, которые Поль Ревир смастерил ей на заказ. Речь шла о дорогом сервизе.
– Ах, мастер Ревир, - бубнила дама.
– Я так огорчена! Я едва не заплакала, когда вынула его из коробки.
Ревир было вскинул оскорбленно голову, но ответил ей со всей любезностью:
– Это я огорчен, мадам.
– И слегка поклонился.
– Но в чем, собственно, дело? Наверно, мои изделия были упакованы без должной тщательности? Большие вмятины? Я отчитаю моего подручного.
– Да нет же, никаких вмятин, - гудит дама-индюшка.
– Но мне нужен был роскошный серебряный сервиз, чтобы выставлять на стол, когда пожалует к обеду губернатор. Цену-то я отдала самую высокую. А вы что мне прислали?
Лидж затаил дух, ему было интересно, что скажет на это Поль Ревир. А Поль Ревир сухо ответил:
– Я прислал вам лучшую свою работу, мадам. Я мастерил эти вещи добрых полгода своими руками, а руки у меня, смею надеяться, умелые.
– А как же, мастер Ревир, - дама зашелестела юбками.
– Разве я не знаю, что вы искусный художник...
– Серебряных дел мастер, с вашего позволения, - поправил ее Поль Ревир, и юбки снова зашуршали.
– Да наплевать мне, как ни назовитесь!
– говорит тогда дама. И сразу стало ясно, что светские манеры ей не более пристали, чем шелковые туалеты.
– Я знаю, что заказывала настоящий шикарный серебряный сервиз, чтобы всем знакомым нос утереть. А вы мне что продали? Серебро-то оно серебро, не спорю. Да только простое и прямое, будто дощатый забор!
Ревир глянул на нее молча, и Лидж подумал, что сейчас он не выдержит и взорвется.
– Простое?
– повторил Ревир.
– И прямое? Это для меня большая похвала, мадам.
– Похвала, как бы не так!
– возмутилась дама.
– Завтра же пришлю сервиз обратно! На молочнике ни льва, ни единорога! А сахарницу я хотела с виноградными гроздьями. А у вас она гладкая, как холмы Новой Англии. Я этого не потерплю, так и знайте! Я пошлю заказ в Англию!
Ревир раздул щеки. Глаза у него грозно блеснули.
– Посылайте,
– Мы здесь делаем все новое новых людей, новое серебро, может быть, кто знает? новую нацию. Простые, прямые и гладкие, как холмы и скалы Новой Англии, изящные, как гибкие ветви ее вязов, - если бы мои изделия в самом деле были такими! Я к этому стремлюсь. Что же до вас, мадам, - он плавно, как кошка, шагнул к ней, - до ваших львов, единорогов, виноградных гроздьев и всех вздорных украшений, созданных бездарными мастерами, до вашего привозного дурного вкуса и привозных английских замашек, то - кыш отсюда!
– И он замахал на даму руками, точно она и впрямь была не дама, а индюшка. Она подобрала свои шелковые юбки - и бежать. Ревир посмотрел с порога ей вслед и вернулся в лавку, покачивая головой.
– Вильям!
– крикнул он своему подручному.
– Запри ставни, мы закрываемся. И как там, Вильям, от доктора Уоррена еще не поступало вестей?
– Пока еще нет, сэр!
– отозвался слуга и принялся устанавливать ставни.
Тут Лидж Баттервик подумал, что пора дать хозяину знать о своем присутствии. Он кашлянул. Поль Ревир резко обернулся, и его пронзительные, быстрые глаза впились в Лиджа. Лидж не то чтобы струхнул, ему упорства было не занимать, но он почувствовал, что встретился с человеком необычным.
– Ну, приятель, - нетерпеливо произнес Ревир.
– А вы кто еще такой?
– Да вот, мистер Ревир, - сказал Лидж Баттервик.
– Я ведь говорю с мистером Ревиром, не так ли? Тут, понимаете ли, долгая история, а вы закрываетесь, но все-таки вам придется меня выслушать. Мне цирюльник приcoветовал.
– Цирюльник?
– недоуменно переспросил Поль Ревир.
– Ну да, - ответил Лидж и разинул рот.
– Видите? Я насчет зуба.
– Насчет зуба?!
– Ревир выпучил на него глаза, как сумасшедший на сумасшедшего.
– Расскажите все толком и по порядку. Но постойте-ка, постойте. Вы, по разговору судя, не бостонец. Откуда вы приехали?
– Из-под Лексингтона. И вот, понимаете ли...
Но при упоминании Лексингтона Ревир сразу пришел в волнение. Он схватил Лиджа за плечи и встряхнул.
– Из-под Лексингтона! Вы были в Лексингтоне сегодня утром?
– Ясное дело, - отвечает Лидж.
– Это тамошний цирюльник, о котором я вам говорил...
– Бог с ним, с цирюльником, - отмахнулся Ревир.
– А мистер Хэнкок с мистером Адамсом были утром еще у пастора Кларка?
– Может, и были. Откуда мне знать.
– Силы небесные!
– удивился Ревир.
– Неужели в Американских колониях нашелся хоть один человек, который не знает мистера Адамса и мистера Хэнкока?
– Похоже, что один нашелся, - подтвердил Лидж Баттервик.
– Но к слову сказать, когда я ехал мимо пасторского дома, там находились двое приезжих, один такой вроде бы франт, а второй смахивает на бульдога...
– Хэнкок и Адамс! Так, значит, они все еще там.
– Ревир прошелся взад-вперед по комнате.
– А между тем англичане уже готовы выступить, пробормотал он себе под нос.
– Много ли солдат вы видели на пути сюда, мистер Баттервик?
– Видел? Да они бежали за мной и загнали меня в бочку из-под дегтя! И на площади их собралась уйма, с пушками и знаменами. Похоже, что у них серьезное дело на уме.