Расследования Арсена Люпена
Шрифт:
– Согласен! – воскликнул Фажеро и порывисто протянул Жану руку, которую тот крепко пожал.
– Я плохо о вас думал, месье, – сознался д’Эннери. – Но человек, которого избрала Арлетт, не может быть недостоин ее.
Итак, союз был заключен. Никогда еще д’Эннери не пожимал чью-то руку с большей неутоленной ненавистью и желанием отомстить, однако никогда еще его противник не принимал его комплименты так искренне и сердечно.
Они втроем вышли из гаража. Арлетт была пока слишком слаба, чтобы идти пешком, и потому попросила Фажеро найти такси. Воспользовавшись тем, что они остались наедине, девушка сказала:
– Друг
– Ну отчего же неприятно, Арлетт?! Вы помогали мне спасать господина де Меламара и его сестру, и это сблизило нас, не правда ли? Да, Антуан Фажеро начал ухаживать за вами, и вы согласились обручиться с ним. Это ваше право.
Девушка промолчала. Уже смеркалось, и д’Эннери неясно видел ее прелестное лицо. Он спросил:
– Вы счастливы, не так ли?
Арлетт кивнула:
– И я была бы совсем счастлива, если бы вы остались моим другом.
– Признаюсь, Арлетт, чувство, которое я к вам питаю, нельзя назвать чисто дружеским.
Поскольку девушка не ответила, он настойчиво спросил:
– Вы ведь понимаете, какое чувство я имею в виду, не правда ли, Арлетт?
– Понимаю, – прошептала она, – но не верю в него.
И, увидев, что д’Эннери рванулся к ней, живо добавила:
– Нет-нет, не будем больше говорить об этом!
– Ах, как вы суровы, Арлетт! Я ведь признавался вам в своих чувствах с первой же нашей встречи! И я до сих пор ощущаю, будто вас окружает какая-то тайна… и она непостижимым образом примешивается к другим странностям, превращающим это дело в нечто совершенно загадочное.
– Вы ошибаетесь, у меня нет от вас никаких тайн, – возразила девушка.
– О нет, одна есть… но я избавлю вас от нее так же, как избавлю от ваших врагов. Теперь я уже знаю их всех, видел, как они действуют, прослежу за ними… И один из этих злодеев – самый опасный, самый коварный…
Д’Эннери был уже готов обвинить Фажеро, хотя и чувствовал, что Арлетт угадывает его мысли. Но все-таки он не стал этого делать, ибо ему пока не хватало доказательств. Вместо этого он горячо произнес:
– Развязка уже близка, но я не должен ее торопить, Арлетт. И прошу вас обещать мне только одно: зовите меня, когда сочтете это необходимым, и поспособствуйте тому, чтобы я был принят, как приняты вы, у графа и графини де Меламар.
– Обещаю вам это.
Фажеро уже подходил к ним.
– И последнее, – сказал Жан. – Вы ведь по-прежнему питаете ко мне дружеские чувства?
– Да, самые сердечные!
– Тогда до скорой встречи, Арлетт!
В конце аллеи ожидало такси.
Фажеро и д’Эннери снова обменялись рукопожатием, и Арлетт уехала со своим женихом.
– Давай-давай, дружок! – пробормотал Жан, глядя на удалявшееся такси. – Я одолевал типов и похитрей тебя и клянусь Господом Богом, что ты не женишься на девушке, которую я люблю, никогда не поселишься в особняке Меламаров и непременно вернешь мне бриллиантовую тунику!
Десять минут спустя Бешу застал д’Эннери на том же месте в глубокой задумчивости. Бригадир спешил к нему в сопровождении двух своих подчиненных.
– У меня свежая информация! Лоранс Мартен должна была приехать сюда с улицы Лафайет… она арендовала тут что-то вроде склада!
– Ты молодчина, Бешу, – проронил д’Эннери.
– Почему это?
– Да потому, что рано или поздно достигаешь
– Что это значит?
– Ничего. Кроме одного: ты должен ходить за этими людьми по пятам, не отставая ни на шаг, – ясно, Бешу? Только так мы сможем разузнать об их главаре.
– А у них, стало быть, есть главарь?
– Да, Бешу, и он владеет ужасным оружием.
– Каким?
– Внешностью порядочного человека.
– Ты имеешь в виду Антуана Фажеро? Значит, ты все-таки подозреваешь этого типа?
– Более чем подозреваю, Бешу!
– Ну так слушай: я, бригадир Бешу, здесь присутствующий, объявляю тебе, что ты жестоко заблуждаешься. Я никогда не обманываюсь, глядя в лицо человеку!
– Даже в мое? – с ухмылкой бросил д’Эннери и ушел.
Убийство муниципального советника Лекурсе и обстоятельства этого злодеяния потрясли город. А уж когда публика из откровений Бешу узнала, что это преступление связано с украденными бриллиантами, что лавка перекупщицы, которую разыскивала полиция, принадлежит арендаторше – мадемуазель Лоранс Мартен и что месье Лекурсе вызывал к себе эту самую Лоранс Мартен, интерес общества, на какое-то время затухший, вспыхнул вновь.
Теперь все судачили исключительно о Лоранс Мартен и о хромом старике – ее сообщнике и убийце чиновника. Причины совершенного злодеяния оставались необъяснимыми, ибо пока еще было совершенно неизвестно, на какой вариант постановления хотела повлиять Лоранс Мартен, предлагая чиновнику крупную взятку. Дело выглядело безнадежно запутанным; вдобавок в нем фигурировали опытные преступники; никто не сомневался в том, что они же имели прямое отношение и к похищению бриллиантов, и к таинственному заговору против графа де Меламара и его сестры.
Лоранс, хромой старик, перекупщица – вся эта преступная троица в какие-нибудь несколько дней стала широко известна всему Парижу. Казалось, арест злодеев предрешен.
Д’Эннери каждодневно виделся с Арлетт в особняке Меламаров. Жильберта была восхищена мужеством, с каким Жан помогал девушке спастись, и, разумеется, не забыла о его роли во всей этой истории. В результате благодаря рекомендациям Арлетт в особняке его всегда ждал самый радушный прием.
Брат и сестра словно заново вернулись к жизни, хотя их решение продать семейное гнездо и покинуть Париж было незыблемым. Они оба с одинаковым нетерепением ждали дня сделки, считая своим долгом откупиться от враждебной судьбы, пожертвовав фамильным домом.
А пока та горечь, что оставили по себе длительные тревоги, постепенно рассеивалась – и все благодаря юной девушке и их другу Фажеро. Арлетт дарила этому старинному зданию, практически заброшенному и много лет пустовавшему, свою грацию, свою молодость, сияние своих белокурых волос, душевное равновесие и искреннюю восторженность. Она без всяких усилий завоевала любовь и расположение Жильберты и графа, и д’Эннери понял, почему в своем стремлении сделать ее счастливой брат и сестра поощряли намерения Фажеро, в котором они видели своего спасителя. Что же до самого Фажеро, неизменно веселого, бодрого, пылкого и беззаботного, то он оказывал на них обоих самое благотворное влияние – так же, как и на Арлетт. Он производил впечатление прямодушного человека, не имеющего задних мыслей и относящегося к жизни с полным доверием.