Расследователь. Предложение крымского премьера
Шрифт:
– Ты, Ленчик, назначен у нас главным большевиком в Крыму. Тебе по положению должна быть присуща большевистская скромность и где-то даже аскетизм... А ты, щусенок, отгрохал себе особняк стоимостью пять лимонов зеленью... Ай, хорошо!
– Два лимона, - процедил Ворон.
– Всего за два?
– оживился киевлянин.
– Так это же в корне меняет дело, Леня. Ты так и объясни своему электорату: я, борец за права пролетарьята Леонид Ворон, построил себе особнячок всего за два лимона зеленых... Они поймут, Леня. Обязательно поймут.
–
– Нет, не за этим. Я тебе, мудаку, подарок хочу сделать...
– Какой?
– озадаченно спросил Ворон. В словах киевлянина он заподозрил подвох.
– Я для тебя лицензию на отстрел пушного зверя достал.
– Да ты что?
– выдохнул Ворон.
Киевлянин рассмеялся. Лидер крымских коммунистов Ворон давно уже хотел свалить премьера Соболева. Да все не получалось. Ворон был старый и опытный интриган, закаленный в тайных обкомовских игрищах. Он умел душить противников, откручивать им головы и сжирать вместе с костями... Но с Соболевым у него ничего не получалось. Премьер стоял крепко, компромата на него не было, и все попытки Ворона оказывались несостоятельны.
– Да ты что?
– выдохнул Ворон.
– Шутишь?
– Ни х... себе шутки!
– Точно?
– Точно, Леня, точно.
– Как тебе удалось?
– Каком кверху, Леня. Провел я с Папой соответствующую работу... под звон бокалов... Теперь можешь пустить Соболя на воротник.
– А если не выйдет?
– осторожно спросил Ворон.
– Я ведь уже не раз пытался его освежевать...
– Теперь выйдет, - ответил киевлянин, - я серьезную работу провел... Папа уже готов. Во всех смыслах.
Ворон понял и рассмеялся. Киевлянин тоже хохотнул и продолжил:
– Так что можешь ставить капканы на Соболька... А я тебе в помощь твоего тезку подошлю. Перетрете там с Отцом, кого и как подмазать...
– М-да, расходы немалые, - сказал Ворон.
– Да и Отец свою долю потребует... Это ж, бля, такой насос!
– Так может мне отозвать лицензию-то?
– ядовито спросил киевлянин. Это ведь недолго. Похмелю завтра Папу, скажу: на х... нам Ворон? Давай, Данилыч, оставим Соболя. Он честный мужик, три года уже Крым тянет... а, Леня?
– Да ладно тебе... присылай Отца. Забьем Соболька - я твой должник. Не забуду.
– Да уж не забудь, пришли вагончик зелени, - сказал киевлянин и засмеялся.
От выпитого виски и открывшихся перспектив Ворону стало жарко.
* * *
Прошел почти год с того дня, как пропал Горделадзе. За этот год произошло очень много разных событий, и Андрей уже начал забывать свои киевские приключения... В Питере стоял теплый и сухой сентябрь, темой номер один была атака на нью-йоркские небоскребы.
Вечером двенадцатого сентября Обнорский играл на бильярде в клубе "Шаровня" со своим постоянным партнером, приятелем и издателем Игорем Д. Играли и разговаривали о терроризме... Двенадцатого сентября все говорили о терроризме.
У Обнорского
– Алло.
– Здравствуй, Андрей Викторович, - произнес голос Соболева.
– Сергей Васильевич!
– обрадовался Обнорский.
– Ты что? Ты - откуда? Ты в Питере?
– Нет, Андрюха... я у себя, в Крыму.
– Вот елы-палы. А я думал: встретимся.
– Встретимся, если прилетишь. Помнишь, я тебя еще в ноябре прошлого года приглашал?
– Ну как же? Конечно, помню.
– Тогда в чем дело? Сентябрь в Крыму, господин расследователь, это сказка. Прилетай, Андрей. Мы с Валей тебя ждем... Хоть на недельку сможешь вырваться?
– Да я-то смогу, - ответил Андрей.
– А вот как ты, занятой государственный человек?
– А я теперь свободен, - сказал Соболев весело.
– Как свободен? Я не понял: что значит "свободен"?
– Прилетишь - расскажу. Когда тебя ждать? Обнорский прикинул в уме список неотложных дел и решил, что слетать на три-четыре дня можно... надо же иногда и отдыхать.
– Через неделю прилечу, - сказал он.
– Отлично, - ответил Соболев.
– Мы с Валентиной тебя ждем.
Андрей сложил трубу и взялся за кий.
– Твой удар, - сказал Игорь.
– Фартит тебе сегодня, Андрей.
– Фартит, - согласился Обнорский, ударил и не забил явно забойный шар...
Он вспомнил слова Соболев: "Я теперь свободен..." И голос, которым он это сказал... веселый голос. Странно - веселый голос... да нет, вовсе невеселый голос. "Я свободен теперь..." От чего?
– Ну ты чего-то не того, Андрюхин, - сказал Игорь.
– Да, я чего-то не того, - согласился Андрей.
* * *
На этот раз Соболев встретил Андрея в аэропорту Симферополя лично. Он был в джинсах, легкой кожаной куртке, без галстука... Андрей удивился. Еще больше он удивился, когда выяснялось, что Соболев приехал в аэропорт на личном автомобиле и без водителя. Обнорский бросил сумку на заднее сиденье "Жигулей", сказал:
– Значит, говоришь - свободен?
Соболев ничего не ответил, только улыбнулся... Но эта улыбка подтвердила дурные предчуствия Обнорского, и он окончательно убедился в том, что правильно понял слова Соболева о своей свободе. Экс-премьер пустил движок и аккуратно выехал со стоянки.
– Когда это произошло, Сергей?
– спросил Обнорский.
– В августе, Андрей Викторович, в августе...
– Это как-то связано с "делом Горделадзе"?
– Косвенно... Как долетел?
– К черту "как долетел"! Я спрашиваю: что случилось? А ты в ответ "как долетел"? Соболев снова улыбнулся, ответил:
– Не гони коней, расследователь... Все расскажу.
Теплый ветерок влетал в приоткрытое окно, трогал упругими пальцами кожу, шевелил волосы.
– Я все тебе расскажу, расследователь... Только давай не сейчас. Не сегодня. Вот завтра поедем на Тарханкут...