Расследователь. Предложение крымского премьера
Шрифт:
Он попытался вспомнить, когда Кука оставил его в покое... напрягал память, прокручивал в уме все события последних дней, но вспомнить не мог. Подали трап.
* * *
– Андрей, - удивленно и чуть встревоженно спросила Галина.
– Андрей, как я... рада тебя слышать... Ты знаешь - когда ты улетел, у меня было такое чувство... что ты уже не позвонишь... никогда.
– Почему?
– Не знаю... Не знаю, почему-то мне так казалось.
– Ты ошиблась. Я не только позвонил, я приехал.
– Приехал? Ты приехал?
– удивленно спросила она.
– Ты откуда звонишь?
– Если ты посмотришь в "глазок", то поймешь, - ответил он.
Через
Она смотрела на него, он - на нее... Пауза казалась бесконечной, и уже было понятно, что ничего, напоминающего прошлые визиты Обнорского, на этот раз не будет - ни любовной истомы, ни эротических безумств в зеленой воде джакузи.
– Ой, да чего же мы на пороге-то стоим, - опомнившись, засуетилась Галина.
– Проходи, Андрей, я так рада... Почему ты не предупредил заранее?
Она говорила что-то еще, но Обнорский не вслушивался, потому что слышал еле заметную, но все же уловимую фальшь в ее голосе. Она старалась изобразить радость встречи с любимым мужчиной, но при этом ей не удавалось скрыть страх быть разоблаченной.
Он позволил снять с себя куртку, позволил провести себя на кухню.
Он даже не стал останавливать Галю, когда она помчалась набирать воду в джакузи. Андрей закурил сигарету и, вздохнув, пошел за женщиной в ванную. Галина, наклонившись и "демонстрируя классный ракурс", насыпала в ванну каких-то экстрактов. Несколько раз она суетливо оглянулась и улыбнулась Обнорскому, но улыбки эти получались какими-то вымученными.
– С дороги надо обязательно искупаться, - сказала Сомова и Андрей согласно кивнул:
– Да, это хорошая народная традиция. Полезная и неустаревшая... Слушай, Галя, я вот о чем хотел тебя спросить... Ты ведь на Эстера давно уже работаешь... Зачем же тогда ты нас вообще в это дело втянула? С тебя же все началось... На хрен тебе это было надо? Или ты тогда, в самом начале, решила, что мы ничего расследовать не будем, а просто напишем, что Бунчук палач?
Галина грузно села на край ванны - так, словно у нее подкосились ноги. С усилием сглотнув, она затрясла головой:
– Я не понимаю... С чего ты взял... Я работаю на Эстера? Кто... Кто это тебе...
– Да брось ты, - устало махнул рукой Андрей.
– Не надо вот этого всего... Все ты прекрасно знаешь и понимаешь.
– Я не...
– Перестань! Я не разборки вести с тобой сюда пришел... И не предъявы тебе строить. Я не собираюсь играть в доказательства - хотя у меня их столько, что даже тошно. У нас с тобой разговор один на один - и скрытой записи я не произвожу, - так что врать тебе резона нет... Не бойся. Я тебе ничего не сделаю.
Галина зачерпнула из ванны воды и плеснула себе в лицо. Потом растерла влагу по коже и посмотрела на Обнорского.
– А чего же ты хочешь? Зачем ты пришел, если не посчитаться?
Обнорский присел на корточки и ссутулился над своей недокуренной сигаретой:
– Зачем я пришел? Знаешь, я очень любознательный человек... Мне до сути вопросов дойти хочется гораздо чаще, чем это нужно для нормальной жизни... Я хочу понять... Ты меня и всю нашу команду на расследование подписывала - зачем? Логики в этом никакой нет... И еще один момент, чисто личный... Мне казалось, что тебе со мной было хорошо. Мне казалось, что между нами был не только секс, а нечто большее.
– Нечто большее?
– Галина вдруг как-то очень не по-женски
С ее лицом произошло странное изменение - оно внезапно обрело такое выражение, которого Андрей никогда прежде не видел, - выражение, в котором смешивались усталость, цинизм и полное отсутствие интереса к жизни, - а ведь женщина почти всегда, даже на подсознательном уровне, думает 6 том, как она выглядит... На Обнорского смотрело лицо незнакомой женщины...
– Нечто большее, говоришь? Дай сигарету.
Андрей подал ей пачку "Кэмела" и зажигалку. Галина закурила, глубоко затянувшись несколько раз подряд.
– Я тоже, Андрей, сначала думала, что, может быть, есть между нами и нечто большее, чем секс. Только я ошиблась. Ты что-нибудь для меня хорошее сделал? Ну кроме того, что драл меня качественно? Ты как-то обо мне позаботился? Нет, дорогой мой. Ты меня просто использовал - в своем долбанном расследовании - отвези туда, отвези сюда... Ты даже не подумал, что вы-то все уедете, а мне - здесь жить. Ты подумал о том, что многие знали про наши отношения? А? Тебя вообще хоть как-то моя жизнь интересовала? Как я живу, на что? Что у меня раньше в жизни было? Была ли я замужем, был ли у меня ребенок? Ты хоть раз всем этим поинтересовался - благородный расследователь? Ах да, тебе, конечно, не до того было - все дела и дела. Времени хватало, только чтобы пожрать да потрахаться... А Эстер... Да, я помогаю ему. Не всегда, но когда он просит - не отказываю. Ни в чем. Потому что он, в отличие от многих, он мне тоже помог. Эта квартира - это Эстер. И работа моя в "Виктории" - тоже он. Когда у меня девочка моя умерла - муж бросил, - вообще без средств к существованию осталась. И если бы не Эстер... Подохла бы я, наверное... Не тебе меня судить, правдоискатель. Я твоему вшивому Агентству, между прочим, работу дала, вы хоть и небольшие, но деньги на этом заработали - через меня. Но от тебя, Андрей, кроме джентльменского набора "конфеты-букеты" - извини, - но ничего реального не было. И ты не думай, что дело в деньгах. Дело в заботе.
Она замолчала, молчал и Обнорский. Андрей прикурил от окурка новую сигарету и потер левый висок. Зачем он пришел к этой женщине? Наверное, что-то его мучило. И, в общем, Обнорский даже понимал, что, просто сам себе до конца сформулировать не хотел, вроде как в прятки сам с собой играл. А все было просто - в его жизни уже не первый раз происходил полный, извините за выражение, "пердимонокль" с женщинами - и всякий раз после очень красивого начала. Сначала - с бывшей женой Машей. Потом - с бывшей женой Виолеттой. Потом с Леной Ратниковой. Потом с Катей Званцевой. Теперь вот - с Галиной. У Обнорского уже вырабатывался какой-то комплекс, ему уже начинало казаться, что это с ним что-то не так, что это в нем какая-то причина кроется, отчего все его любови заканчиваются настолько же по-уродски, насколько красиво начинались... Вот в этом Андрей пытался разобраться. Вот за этим он и пришел к Сомовой.
– Да, Галя, - сказал наконец Обнорский, докурив свою сигарету и встав во весь рост.
– Сильно ты выступила, ничего не скажешь. Крыть нечем. Я о тебе действительно заботился не очень. Ты права - времени не хватало. Ну и, наверное, душевной чуткости - врать не буду. Но, правда, и не предавал я тебя. А вот ты меня... Хотя нет, и ты меня не предавала. Предавать ведь только свои могут, а я, судя по твоим словам, никаким "своим" для тебя не был... Ладно, с этим разобрались. Ну а за каким хреном ты нас в расследование-то втянула? Это-то как объяснить? Тут-то где логика?