Расследователь. Предложение крымского премьера
Шрифт:
– Это, - сказал Повзло, - всего лишь точка зрения эксперта.
– Верно. Но я не думаю, что Боротынцев это выдумал. Он растерян, он, вероятно, напуган и потому пьет... но в своем деле он не новичок. Новичок, может быть, вообще не обратил бы внимания на эти нюансы. А Боротынцев обратил. Итак, труп "выдерживали". Зачем? Почему? Да потому, что ждали момента, когда его можно будет запустить в игру. Когда появление мертвого Горделадзе будет выгодно... Что скажешь, Коля?
– Ну не знаю...
– неуверенно сказал Николай.
– Так ведь и я не знаю, - усмехнулся
– Я просто рассуждаю. И запросто могу ошибиться...
Зазвонил телефон. Андрей снял трубку:
– Алло!
– Обнорский, - сказала Галина,- куда ты пропал?
– Здесь я, Галя, здесь.
– Я уже соскучилась. Когда ты придешь?
– Давай я, как освобожусь, позвоню.
– А что ты делаешь?
– Я сейчас занят.
– И как ее зовут?..
– Коля, - вздохнул Андрей.
– Как-как? Оля?
– Ладно, это мы с тобой потом обсудим.
– В ванне?
– И в ней тоже... о'кей?
– Йес. Жду звонка. Целую. Оле привет.
Андрей положил трубку, закурил. За окном было уже совсем темно, "вулиця Хрещатик" сияла огнями. "Чем я занимаюсь? Меня такая женщина ждет, а я херней занимаюсь... Покойнику безголовому кости перемываю. Что ж я за мудак такой? Почему у меня в жизни все шиворот-навыворот?.."
– На чем мы остановились?
– спросил Обнорский.
– На том, что ты не уверен в своих выводах.
– Да, я не уверен... я запросто могу ошибиться. Но косвенные факты подталкивают к выводу: труп "выдерживали" под некое событие. Недаром же его и закопали так, чтобы он был гарантированно обнаружен... что и произошло.
– Ну допустим. Допустим, что это так... Небрежно "спрятали" тело, "забыли" украшение, "забыли" бутылку-указатель. Но зачем голову-то в таком случае рубить? А, Андрюха?
Обнорский ничего не ответил. Он задавал себе тот же вопрос: зачем Горделадзе отрубили голову?
* * *
Андрей и Галя валялись в джакузи и обсуждали вопрос о женском эгоизме и мужском альтруизме. Собственно, обсуждали - это громко сказано. Обнорский лишь вяло отвякивался, а ораторствовала в основном Галина. Она считала, что весь мужской альтруизм - это вывернутый наизнанку эгоизм. Считая, что делает счастливыми несколько женщин, мужик на самом-то деле не делает счастливой ни одну, а сам цинично эксплуатирует женские чувства и тела...
– Но с тобой, Обнорский, - подвела итог Галина, - вообще бесполезно говорить. Ты испорчен окончательно и бесповоротно.
– Почему же это, - удивился Андрей, - я испорчен окончательно?
– Потому что ты несколько лет провел на Востоке, где отношение к женщине известно какое.
– Какое же?
– Потребительское.
– Да ну?
– Конечно. Если женщину можно купить, как горшок, и поместить в гарем, как в тюрьму... Ты испорчен, Обнорский. Ты перенял менталитет восточного мужчины. Нормальная баба должна обходить тебя за километр, - сказала Галина и брызнула на Андрея водой.
– А что же ты не обошла за километр?
– Дура! Дура и есть... все бабы - дуры, Андрюша. Расскажи мне, что ты делал на Востоке.
Говорить о службе Андрею не хотелось,
– Вот ты говоришь, что на Востоке женщину можно купить, как горшок... Это не совсем так... Вернее, купить-то, наверное, можно - как и во всех других странах мира... Но если ты про жен, то их не покупают. А так называемый выкуп то есть "мохр"... или "колым" - у нас это слово больше известно... это страховка женщины на случай развода. Эти деньги предназначены для нее же - если семейная жизнь не заладится... А если мужик надумает вторую жену взять - то, кстати говоря, сделать он, это может, только если у него есть достаточные средства - чтобы уровень жизни первой не упал, а вторая жила не хуже первой. Между прочим, когда в Ливии Каддафи хотел отменить многоженство, начались демонстрации протеста. И знаешь, кто протестовал?
– Кто?
– Одни тетки. Вот так. А про гаремы ты вообще какие-то мифы залежалые пересказываешь... Ты что, думаешь, что гарем - это большой бассейн, в котором голые тетки плавают, а хозяин их оттуда по очереди тягает? Да если хочешь знать, гарем - это своего Рода важнейший социально-политический институт на Востоке. Именно в гаремах многие очень важные решения принимались - и не без участия женщин... Гаремы вообще...
– Я все поняла, Обнорский, -грустно сказала Галя,- ты просто бабник. И тебе хочется иметь свой гарем.
Не слушая невнятных возражений, она закрыла Андрею рот поцелуем...
Потом он позвонил Повзло, и в девять вечера они снова встретились в "Казаке Мамае". Николай, разумеется, пришел с "одноклассницей". Они сели внизу, "на корабле", в интерьере, имитирующем казачий корабль, плывущий по Днепру. "Реве и стогне Днипр широкий",- подумал Обнорский, усмехаясь. И тут же отогнал от себя неприятные ассоциации. Думать о мрачном не хотелось. Хотелось спокойно отдохнуть за легким ни к чему не обязывающим разговором... не о Горделадзе же говорить, в конце-то концов!
Но разговора о Горделадзе избежать не удалось.
– Мальчики, - сказала Галя номер два, подружка Повзло, - а вы надолго задержитесь в Киеве?
– Пока не найдут голову Горделадзе, - сказала Галя номер один, подружка Обнорского, - не улетят.
– Голову Горделадзе?
– удивленно переспросила "одноклассница".
– Вы здесь по "делу Горделадзе"?
– А Николай тебе ничего не сказал?
– усмехнулась Сомова.
– Вот конспиратор... весь Киев знает, что эти двое здесь по "делу Горделадзе". Ищут следы заговора...
– Как интересно...
– протянула "одноклассница". Глаза у нее засверкали, на Колю она посмотрела, как на комиссара Каттани.
Галина улыбнулась, встала:
– Извините, я вас на минуту оставлю. Сумочку мою стерегите, расследователи... украдут - будете искать ее, а не голову Горделадзе.
Она удалилась, Обнорский с удовольствием смотрел ей вслед. Многие мужчины "на корабле" смотрели ей вслед.
– А ты, Коля, ничего и не говорил... Напустил туману, мы, мол, здесь так, семинар проводим. А на самом деле - Горделадзе! Это же, наверно, очень опасно?