Расследователь. Предложение крымского премьера
Шрифт:
– Кто?
– спросил Хозяин.
– Сиволапко.
– Гнать в три шеи.
– Я еще не провел проверку.
– Немедленно гнать. Мне проверка не нужна. Гнать!
– Понял, Матвей Иваныч.
– Вот, бля, подонок! Мы, на х..., боремся за моральную чистоту, а какой-то выблядок может скомпрометировать всю идею!
Заец промолчал. Подумал только: чего ты передо мной-то перья распускаешь, борец за чистоту? А то я твоей "чистоты" не знаю?
– Чтоб сегодня же его не было в аппарате. Понял?
– Так точно, Матвей Иваныч.
– Можешь
– Боюсь, что с этими могут быть проблемы.
– Что такое?
– По-прежнему проявляют высокую активность. Обзавелись транспортом. Собственную "девятку" им предоставил некто Валько. Валько прописан в Симферополе, проживает в Киеве. Компромата на него нет.
– Каким образом этот Валько связан с питерской бригадой?
– Не готов к ответу.
– Погано, Костя... Кто такой этот Обнорский, ты не знаешь, с кем он встречается конспиративно, ты тоже не знаешь. Кто такой Валько, ты опять же не знаешь. Что за х...ня?
– Работа ведется, Матвей Иваныч...
– Погано она ведется, Костя... погано!
– Биография Обнорского нами проверяется по всем доступным каналам. Валько мы взяли в разработку. Что касается конспиративной встречи Обнорского позавчера, то я получил агентурную информацию, что Обнорский встречался с сотрудником СБУ.
– ... твою мать! С кем? Конкретно - с кем?
– Источник сообщает, что с генералом СБУ.
– ... твою мать!
– повторил Хозяин и бросил очки на стол. Одно стекло выпало из металлической оправы и осталось лежать маленьким овальным озером. Сгоряча Хозяин смахнул его на пол.
– Фамилия у генерала есть?
– Фамилии пока нет... Но я, Матвей Иваныч, вообще сомневаюсь, что генерал СБУ пошел на контакт с этим журналистом. Что я - наших генералов не знаю? Им карьера дороже.
– Думаешь, не пойдут?
– На свой страх и риск - почти наверняка нет.
– А если контакт санкционирован сверху?
– спросил Хозяин и повертел в руках "одноглазые" очки.
– Тогда, конечно, контакт возможен, - спокойно ответил Заец.
– Погано... Если питерских гэбистов пригласил Бунчук, они могут нам сильно подгадить. Бунчук, сука такая, с Путаным спутался. А Путин - питерский чекист... Вот тебе и цепочка, Костя. Вот и объяснение почему здесь питерские "переводчики", а не тамбовские или ярославские. Понял теперь?
"Ах какой ты умный", - ядовито подумал Заец.
– Никакие они не журналисты, - продолжил Хозяин рассуждать, - агенты Путина... А это серьезно. В общем, так: надо держать их под колпаком, Костя. А еще лучше сделать так, чтобы они отсюда убрались. И чем скорее, тем лучше. Иди, работай... Да, отчет свой оставь, посмотрю потом... Ну зае...али москали в доску!
* * *
К Затуле Андрей отправился с Галиной. Была суб бота, киевляне прогуливались по Крещатику, наслаждаясь теплом, которое в любой момент могло смениться холодом. Андрей и Галина тоже пошли пешком, растворились в потоке людей.
– Мы могли бы встретиться с Аленой в кафе, - сказала Галина.
– Э-э, нет, Галя... Великий сыщик Зверев - ты его знаешь - учит: на человека нужно посмотреть в домашней обстановке. Человек в кафе и человек домашний - это две большие разницы... Важно посмотреть, как человек живет. Какие предметы его окружают.
– Не стоит ли у Алены в углу банка с головой Горделадзе...
– Точно. Не висит ли на стене топор со следами крови? Ты все правильно просекаешь, Галя... Но если всерьез, то это действительно важно - жилье отражает личность. Ты сразу увидишь, какие у человека книжки лежат на столе, какие видеокассеты на полке. Оценишь приблизительно уровень достатка. Аккуратность иди, наоборот, раздолбайство... Замки и "глазки" на входной двери, фотографии на стене... Очень интересно бывает заглянуть в холодильник... в перекидной календарь...
– В корзину с грязным бельем, - вставила Галина язвительно.
– Да, и в корзину с грязным бельем, - подтвердил Обнорский.
Они пришли в уже знакомый Обнорскому двор. Все в нем было так же, но вместе с тем и не совсем так, как ночью. Возле контейнеров с мусором сидела бродячая собака, блестела лужица ночного дождя. Совершенно не верилось, что из этого мирного двора мог исчезнуть человек, которого позже найдут в ста тридцати километрах отсюда и без головы.
Консьержка Плотникова была на боевом посту. Вид имела несколько "вчерашний", и пахло от нее пивом. Галину она узнала, а у Обнорского спросила документы. "Лучше бы ты, - подумал Андрей, - проявляла бдительность вечером шестнадцатого сентября..." Из радио на столе консьержки Пугачева пела "Брошкину".
Затула открыла дверь после разглядывания пришедших в панорамный глазок и дежурного вопроса: кто? Андрей с Галиной пришли в точно назначенный срок - в полдень, но Алена все же поинтересовалась: кто?
– и Обнорский отметил этот факт: осторожна.
Затула была бледна, почти без косметики, в домашних, застиранных до белизны джинсах "Левис" и черном свитерке... Она, несомненно, была красива, но шарма ей не хватало. Вслед за Аленой вышел кот. Тот самый кот, который любит "Китикэт", и стал в Киеве более известен, чем "кот ученый" из пушкинского Лукоморья...
– Входите, - сказала Алена.
– Можно не разуваться.
С Галиной она поцеловалась, с Андреем поздоровалась за руку. Рука была прохладной, с длинными тонкими пальцами. Эта рука мыла Горделадзе как ребенка... Снимала стресс. Андрей и Галина прошли в комнату. Сразу бросилась в глаза фотография Георгия в рамке на столе рядом с включенным монитором "пентиума". Часы в виде корабельного штурвала и между ними - снова фото Горделадзе. В расшитой украинской сорочке. Покойник улыбался.
– Присядьте, - сказала Алена.
– А я пока сделаю кофе. Или, может быть, чай?