Расстояние в один вечер
Шрифт:
Гнедич нагнулся, нащупал кобуру с пистолетом, поднял с коврика.
— Шутите? Он же холодный.
— А вы подержите в руке с минуту.
Юрий Дмитриевич достал из кобуры штатный «Макаров», взвесил в руке, некоторое время держал на ладони и сунул обратно в кобуру.
— Что вы мне мозги компостируете? Никакой он не горячий.
— Не может быть! — Заев взял пистолет, подержал на весу, выругался шепотом в ответ на взгляды товарищей. — Сволочизм какой-то! Действительно холодный. Но ведь он был горячий! Честное слово!..
В кабине «Волги» повисло молчание.
— Похоже, недооценивал я серьезность
— Кроме одного, — ухмыльнулся Заев. — Где мы будем встречаться? Вы уже наметили координаты чата[15]?
Юрий Дмитриевич с удивлением посмотрел на капитана. Он не ожидал от профессионала-разведчика, мастера пистолета и кинжала, услышать термин профессионала-компьютерщика. Еще свежа была в памяти острота Заева, известного своими многочисленными амурными похождениями: новое знакомство с очередной женщиной он грубо, но образно называл «освоением места рождения».
— Место встречи изменить нельзя, — брюзгливо заметил Гнедич. — Остров Войцы, южный мыс Стрекавин Нос. Где именно — я сообщу.
СТАЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ
Утро начиналось тихое, безмятежное, солнечное. Над рекой стлался туман, такие же туманы стояли над лугами на противоположном берегу Ловати, и казалось, что лес и крыши домиков деревни Конюхово над туманами нарисованы акварелью на фоне густо-синего неба.
Поеживаясь от холода, они толкались на песчаном пятачке у обреза воды небольшой бухточки, где стояли нагруженные имуществом экспедиции моторные лодки, и ждали появления деда Евстигнея. Происшедшие в доме Ломова события — лопнувшие сами собой обои, плачущий портрет неизвестного старика на стене — уже были обсуждены, однако отношение к ним у каждого члена экспедиции было разное.
Дед Евстигней объявился на берегу незаметно и беззвучно, словно привидение, напугав своим возникновением Анжелику. Он был один.
— А где проводник? — спросил Илья, поздоровавшись со стариком, с надеждой посмотрел ему в глаза. — Или с нами пойдете вы?
— Нет, сынок, — покачал седой головой волхв. — Мне туда нельзя. Хотя я буду помогать вам и там. Проводник найдет вас, когда лодки выйдут в озеро. Поглядывайте по сторонам да на небо.
— Как мы узнаем, что это проводник?
— Узнаете, — усмехнулся Евстигней. — Однако хочу предупредить вас, судари мои. Озеро Ильмера — не простое озеро, ему миллионы лет, и на его берегах в разные времена жили разные существа, и добрые, и злые. По сути, вам придется преодолеть минное поле черной магии, будьте очень осторожны, выверяйте каждый свой шаг. Многие на моей памяти пытались пройти вдоль берега Ильмеры, но мало кто из них вернулся. Желаю вам удачи! Пусть будет с вами Заступник!
— Спасибо, — тихо ответил Илья, кланяясь в ответ. — Обещаю вам, дедушка,
— Возвращайтесь.
Евстигней отступил еще дальше, фигура его стала расплываться, таять.
Стало тихо. Первые лучи встающего солнца за лесом на противоположном берегу Ловати вызолотили шапку тумана на реке, ближайшие кусты. Илье показалось, что он видит тонкую девичью фигурку, скользящую над туманом, потряс головой: наваждение прошло.
— Садимся, — сказал Илья. — В первой лодке пойду я, Антон и Анжелика, остальные следом.
Все стали рассаживаться по лодкам. Треск моторов разнес утреннюю тишину на куски, и очарование мирного и красивого пейзажа померкло. Первая моторка — катер свояка Федора Васьки, на котором Илья уже плавал по озеру, отошла от берега, окунулась в быстро тающий под лучами солнца туман. Вторая последовала за ней, пристроилась в кильватере; за руль встал Гнедич.
Туман почти рассеялся, в лесах по обеим берегам Ловати стояла хрупкая утренняя тишина, пейзаж был так прекрасен, что хотелось раствориться в природе, стать ее частью, смотреть на бегущую воду и слушать, как поют птицы. Правда, слушать птиц и тишину мешал рев мотора.
— А почему дед назвал озеро Ильмень по-другому, Ильмерой? — снова завелся Серафим.
Валерия с трудом вышла из оцепенения.
— Это озеро прежде звалось Ирмерой, по имени сестры князей Сло-вена и Руса, основавших град Словенск, который потом стал Новгородом. Слушай, Сима, давай помолчим, а?
Тымко хотел задать еще один вопрос — откуда Валерия знает так много? — но посмотрел на ее сдвинутые брови и передумал.
В другой лодке разговаривали еще меньше. Лишь однажды Илья, завороженный сонным покоем земли и воды, проговорил как бы про себя: много повидал я красивых пейзажей, но все-таки прекрасней нашей русской природы ничего в мире нет! — и снова замолчал. Река продолжала разматывать свои многочисленные повороты, журчала и плескалась в борта катера вода, звук мотора уносился назад вместе с усами волн, то слева, то справа открывались изумительной красоты поляны, и хотелось разглядывать их вечно…
Антон первый уловил изменения внешней полевой обстановки. Очнулся от приятной полудремы-полусозерцания. Показалось, будто на него сверху посмотрел кто-то неживой, чужой и холодный, как объектив фотоаппарата. Встрепенулся, начиная озираться, Илья, показал пальцем в небо, останавливая катер. Подошла вторая лодка, Гнедич заглушил мотор, и они стали рассматривать кружащий над ними серебристый крестик.
Илья достал бинокль, посмотрел, передал Антону.
Над ними кружил самолет, но звук от него практически не доходил до поверхности земли, хотя было видно, что кружит он не очень высоко.
— «Ястреб», — сказал Илья, оглядываясь на Антона. — Убей меня гром, это «Ястреб»!
— Какой же это ястреб? — робко возразила Анжелика, разглядывающая самолетик из-под козырька ладони.
Но Антон понял Пашина. В небе над ними действительно кружил летающий элемент системы «Ястреба», беспилотный самолет-разведчик «Махаон», который Пашин и Громов видели сутки назад в ангаре КБ «Точмаш». Гнедич тоже знал, что это такое, поэтому молчал, ломая голову, кому и с какой целью понадобилось запускать над дельтой Ловати секретный аппарат.