Расстрелянная корона. Книга 1

Тамоников Александр

– Вот, значит, почему она кашляла.

– Да. Вам надо было немедленно обратиться ко мне, как только это началось.

– Адина не хотела, не считала себя больной, – в который раз солгал Волков.

– Но вы не могли не видеть, что Адина Натановна больна. Хотя бы по ее поведению в постели!..

Волков обжег врача жестким взглядом.

– А вам не кажется, господин Рохер, что вы суете ваш горбатый нос не в свое дело?

– Как же не в свое, Федор Алексеевич? Я обязан заботиться о здоровье своих пациентов.

– У меня к вам

нет претензий. Но давайте ближе к теме. Значит, говоря прямо, Адина умирает, так?

Рохер вздохнул:

– К сожалению, да.

– Ничего сделать для ее выздоровления нельзя?

– Нет, только облегчить последние дни. Поэтому советую вам забрать ее домой и окружить лаской. С моей стороны…

Волков прервал врача:

– Ей плохо в больнице?

– А вы в курсе, что произошло буквально часа три назад на Ходынке?

– Нет, – вновь солгал Волков.

– Там приключилась ужасная трагедия. Сейчас в больницы города свозят сотни пострадавших. В данных условиях медицинский персонал просто не в состоянии уделить Адине Натановне должного внимания. Я, конечно, говорил с главным врачом Великовым. Дмитрий Федотович обещал сделать все, что в его силах, но боюсь, он просто не сможет сдержать слово.

– Скажите откровенно, Герман Анатольевич, сколько осталось жить Адине?

– Я не могу точно ответить на этот вопрос. Все зависит от организма. Но недолго.

– Тогда и забирать ее из больницы незачем.

– Федор Алексеевич!.. – воскликнул врач.

– Все! Это мое решение. Оно не обсуждается.

– Но хотя бы деньги на лекарства?..

– Какие лекарства, если жена обречена?

– Я удивляюсь вам.

Волков усмехнулся:

– А не надо удивляться. Жизнь научила меня принимать удары судьбы. Давайте-ка обсудим другую тему.

– Я слушаю вас. Но прежде хотел бы получить причитающуюся мне сумму.

Волков достал из сейфа несколько банкнот, передал их Рохеру.

– Вот ваше вознаграждение.

Врач сложил купюры в портмоне.

– Что за тему вы хотели обсудить, Федор Алексеевич?

– Адина говорила, что вы не прочь приобрести такой же дом, как этот, не так ли?

– Да. Это правда. Практика расширяется, и мне хотелось бы иметь просторный кабинет рядом с квартирой.

– Я предлагаю вам купить мою квартиру вместе с лавкой.

– Это весьма неожиданно.

– Соглашайтесь, Герман Анатольевич, ничего лучшего вы не найдете. Наверху квартира, внизу кабинет. Переставлять ничего не надо. Только заменить мебель и, возможно, сделать небольшой ремонт.

– Предложение заманчивое. Сколько вы хотите за квартиру и лавку?

– Цены вам известны.

– А как насчет долгосрочной аренды?

– Нет, только продажа.

– Но сделку невозможно совершить, пока жива Адина Натановна.

Волков, совершенно равнодушный к состоянию несчастной жены, опять усмехнулся:

– Вы же сами сказали, что жить ей недолго. В больнице тем более.

– У меня сейчас нет такой суммы.

– Я

готов подождать месяц. Мне ведь тоже надо распродать товар, утрясти финансовые дела.

Врач поправил пенсне.

– Месяц.

– Или даже больше, если Адина проживет дольше. Решайтесь. Иначе я найду другого покупателя.

– Хорошо. Я согласен.

– Вот и прекрасно. По этому поводу не мешает и выпить, а, Герман Анатольевич?

– Вы странный человек, Федор Алексеевич.

– Вы правы, господин Рохер. Но таким меня сделала жестокая жизнь. Так как насчет коньяка?

– Предпочитаю водку.

– Хорошо, есть и водка.

Выпив, Федор сказал:

– Думаю, вам не стоит просить господина Великова оказывать Адине особое внимание. Это уже не в ваших интересах.

– Но я давал клятву.

– Бросьте, Герман Анатольевич. Что такое клятва? Всего лишь высокие слова. Давайте обойдемся без них.

Вскоре Федор проводил Рохера и завалился спать. Совесть его не мучила, потому как он ее не имел.

А вечером дворник Евсей передал ему тридцать рублей.

– Это все, что мне дали, за исключением червонца, который я забрал.

– Мало, но ладно. И молчи об этом!

– Я не дурак.

– Да? А по внешнему виду не скажешь.

– Федор Алексеевич!..

– Ладно, не обижайся, я шучу.

– Может, того?..

– Чего?

– Обмоем сделку?

– Подумал, что сказал?

– Извиняюсь, хотел как лучше. А на Ходынке-то и вправду тысячи людей полегли. Вот тебе и праздничное гулянье.

– А я что тебе говорил? Все, разошлись.

Федор Волков вышел со двора и направился вовсе не в больницу к умирающей Адине, а в трактир, пить да гулять. Волков уже вычеркнул из своей жизни несчастную женщину.

В десятом часу, узнав о катастрофе, к московскому генерал-губернатору Сергею Александровичу прибыл его адъютант штабс-капитан Владимир Федорович Джунковский. Градоначальник был уже оповещен о случившемся и находился в растерянности.

Он взглянул на адъютанта.

– Как такое могло произойти, Владимир Федорович? – Великий князь приказал, не дожидаясь ответа: – К государю!

Бледный император встретил дядю в кабинете, поднял руку и сказал:

– Не надо доклада, Сергей Александрович. Мне известно, что произошло на Ходынке. Это ужасно. В течение каких-то десяти – пятнадцати минут в давке, по данным, представленным мне, погибли тысяча двести восемьдесят два человека. Число раненых уточняется, но уже ясно, что их несколько сотен. Это невероятно. Я не знаю, что сказать. Почему Власовский допустил такое скопление народа ночью на поле, полиция не остановила людей, не оцепила ров? Как, в конце концов, вышло, что палатки открылись в шесть часов, а не в десять? Сергей Александрович, скажите, почему на том же Ходынском поле в день коронации отца все прошло спокойно, а сегодня приключилась катастрофа? Вы можете ответить на эти вопросы?