Расстрелянная корона. Книга 2
Шрифт:
Тогда Николай Александрович решил побеседовать с генералом Алексеевым. Тот не мог уклониться от разговора, но ничего и не объяснил, сослался на то, что данное решение стало для него полной неожиданностью.
Император потребовал соединить его с женой.
– Что-то случилось, Ники? – спросила Александра Федоровна.
– Я хотел знать, все ли у вас в порядке? Ничего не изменилось?
– Детям немного легче, а в общем, особых изменений нет. Но я слышу в твоем голосе тревогу. Почему ты спросил об этом?
Государь выдержал паузу и сказал:
– Временное правительство
– Что? А как же обещание обеспечить нам беспрепятственный выезд из страны?
– Ты, главное, не волнуйся. Я скоро приеду. До этого, думаю, мне удастся прояснить ситуацию. В любом случае, Аликс, мы будем вместе. Что бы нас ни ждало впереди. Я люблю тебя!
– И я люблю тебя, мой дорогой, бедный Ники. Мы ждем тебя.
– Я скоро приеду, Аликс, потерпи.
– Да, конечно.
Николай хотел сказать супруге еще несколько ободряющих и нежных слов, но связь оборвалась. Это не было случайностью. Раньше такого не происходило.
Николай Александрович положил трубку, сел на стул у стола, прикурил папиросу.
В целях исполнения решения Временного правительства в Могилев была отправлена делегация Государственной думы во главе с неким гражданином Бубликовым, предварительно получившим инструкции Родзянко.
Государь встретил его сдержанно, ответил на приветствие, принял предписание об аресте, прочитал его, взглянул на главу депутации:
– Не соизволите, Алексей Александрович, объяснить, что все это значит?
– Объясню, Николай Александрович. Как пояснил мне Александр Федорович, арест – это лишь формальность. Он проводится прежде всего в интересах царской семьи.
Николай с удивлением посмотрел на Бубликова:
– Как такое возможно?
– Послушайте меня. Правительство желает как можно скорее организовать ваш отъезд за границу. Но в широких массах рабочих и солдат проявляется возмущение тем, что царь, низложенный с престола, а также все члены его семьи до сих пор пользуются полной свободой, разъезжают по России. Данный факт воспринимается в народе негативно. Посему правительство в согласии с Советом рабочих и солдатских депутатов и большинством Государственной думы вынуждено принять меры для вашей защиты. Это возможно лишь в том случае, если вы с семьей будете находиться в Александровском дворце, под охраной революционной армии.
– А что, уже есть такая?
– Да, Николай Александрович, есть, и это вам прекрасно известно. Именно народная революционная армия защитит Россию как от внутренних, так и от внешних врагов.
Николай усмехнулся:
– Вы считаете, что неуправляемые солдатские массы, способные бунтовать, но вряд ли подготовленные к реальным боевым действиям, изъявят желание отправиться на фронт?
– Мы, гражданин Романов, обсуждаем не ту тему. Вы ознакомились с постановлением. Теперь вам следует исполнять указания представителей Временного правительства.
– То есть ваши?
– Да, в том числе и мои.
– Скажите, Алексей Александрович, еще полгода назад вы могли бы представить ситуацию, когда будете отдавать распоряжения императору?
– Нет. Но это ничего не меняет.
– А
– Насколько мне известно, вопрос об их отъезде за границу не рассматривается. Есть предложения отправить ваших родственников в свои усадьбы.
– Заключение под стражу, суд, приговор им не грозят?
– Я не могу утверждать это категорично, но у народной власти нет ни малейшего желания чинить расправу с царской фамилией.
– Понятно. Вы позволите мне проститься с офицерами и солдатами Могилевского гарнизона?
– Это вопрос не ко мне, а скорее к генералу Алексееву. Думаю, он не станет препятствовать этому. Я поддержу вашу просьбу.
– Спасибо и на этом.
– Я вижу, вы не верите мне.
– Знаете, Алексей Александрович, в последнее время я не верю никому.
– Что ж, это объяснимо. Замечу, что в Москве на заседании тамошнего совета раздавались требования казнить императора. В ответ Александр Федорович Керенский твердо заявил, что этого не произойдет, пока мы у власти. Вы с семьей будете отправлены за границу, конкретно в Англию. Он сам доставит вас до Романова-на-Мурмане и лично передаст представителям английского правительства. Перед приходом к вам мне сообщили, что данное выступление Керенского вызвало сильное негодование против Временного правительства не только в рабочей массе, но и в светских кругах.
– Что ж, если я увижусь с гражданином Керенским, то непременно поблагодарю его за заботу о моей семье. Теперь же, если вы не против, я хотел бы проститься с гарнизоном.
– Вам придется немного подождать.
– Мне теперь много чего придется делать вопреки своим желаниям. Я буду в вагоне вдовствующей императрицы.
– Хорошо.
В 10 часов 30 минут Николай вошел в большой зал. Генерал Алексеев, как было заведено ранее, подал команду «Господа офицеры!».
Низложенный император поздоровался с офицерами и солдатами.
В ответ он услышал громогласное армейское:
– Здравия желаем, ваше императорское величество!
Это растрогало Николая. Он произнес прощальную речь, поклонился присутствующим, быстро направился к выходу и услышал всеобщее «ура» в свою честь. Это было последнее подобное приветствие в его жизни.
Следом за ним на улицу выбежал генерал Алексеев. Он был взволнован и смущен.
– Что вам угодно, Михаил Васильевич?
– Понимаете, раз так случилось… – Рядом появились делегаты Государственной думы, и Алексеев закончил довольно нелепо: – Счастья вам и вашей семье в новой жизни.
Николай усмехнулся, повернулся и пошел прочь.
В 3 часа дня на вокзале Могилева собралось много народа. Люди стояли молча. Не было никаких лозунгов, выступлений, выкриков. Над перроном висела тишина.
Бубликов получил от Алексеева наряд для сопровождения специального поезда.
В Царское Село состав прибыл 9 марта в 11.30. Император, Мария Федоровна и небольшая свита, состоящая из обслуживающего персонала, приехали в Александровский дворец, где с этого дня Николаю предстояло быть не хозяином, а узником.