Расстрелять перед строем…
Шрифт:
Любопытно, что часть их была взята даже из группировки, противостоящей 2-му Украинскому фронту, хотя его войска в тот период (с 5 по 16 января) осуществляли Кировоградскую наступательную операцию. В ходе ее был нанесен сильный удар, отбросивший гитлеровцев еще на 40—50 км от Днепра. Войска 2-го Украинского фронта захватили важный узел дорог г. Кировоград, что лишило немецкую 8-ю армию сильного опорного пункта, нарушило устойчивость ее обороны и поставило под угрозу фланги как корсунь-шевченковской, так и криворожской группировок врага.
Но им не удалось развить удар на г. Первомайск, что должно было привести к рассечению фронта противника на Правобережной Украине и содействовать
Не дала ожидаемого результата и попытка Н.Ф. Ватутина помочь в выполнении этой задачи. По его приказу 27-я армия генерал-лейтенанта С.Г Трофименко силами трех стрелковых дивизий нанесла удар на Звенигородку, а 5-й гвардейский танковый корпус к исходу 11 января завязал бой за этот город. И все же им не удалось оказать существенное содействие ни 52-й армии, ни ударной группировке 2-го Украинского фронта. Противник смог не только надежно сковать их, но выделить часть сил для нанесения удара наступавшим войскам 1-го Украинского фронта.
Против них были выдвинуты переброшенные из полосы 2-го Украинского фронта 72-я и 168-я пехотные, 6-я и 17-я танковые дивизии. Кроме того, пленные подтвердили, что здесь находятся части 11-й танковой дивизии. Наконец, пленные, захваченные в районе Монастырище, показывали, что туда ожидалось прибытие 3-й танковой дивизии.
В том же донесении Жуков и Ватутин указывали, что всего противник имел в полосе фронта тридцать пять дивизий (вместе с вновь прибывшими), в том числе одиннадцать танковых и одну моторизованную. Из них на главном направлении, на участках 38-й и 40-й армий, он сосредоточил группировку из пяти-шести пехотных и семи танковых дивизий. Она насчитывала до 400 танков, что было, конечно, недостаточно для нанесения мощного контрудара в северном и северо-западном направлении. И хотя не исключалась возможность подхода дополнительных вражеских сил, задача имевшейся группировки, но мнению Г.К. Жукова и Н.Ф. Ватутина, заключалась в стремлении не допустить наши войска в Винницу, Жмеринку и Умань.
Ход событий подтвердил этот прогноз, основывавшийся на реальной оценке, в частности, состояния войск противника, несших невосполнимые потери. Только в Житомирско-Бердичевской операции, продолжавшейся немногим более 20 дней, войска 1-го Украинского фронта разгромили восемь танковых дивизий из состава 1-й и 4-й немецких танковых армий».
6
Скажем откровенно, у полковника Короткова не было выбора: выполнять приказ или отказаться от его выполнения в силу объективных причин неготовности к наступлению частей его дивизии. Он прекрасно знал, что ожидало его, если бы он выбрал второй вариант. Но он также отдавал себе отчет в том, что шел 1944 год, а не 41-й и не 42-й. Красная Армия наступала. И наступала в целом успешно. И еще он, видимо, не сомневался в том, что ему дадут в критический момент корпусной артиллерийский резерв. 11а него он и надеялся… Но и на старуху бывает проруха!
Когда на рассвете 14-го Короткову доложили о том, что не более чем в километре от частей дивизии стояли в исходном положении большое количество танков противника и масса пехоты, он пока спокойно приказал вести наблюдение за действиями немцев и быть готовым к наступлению. На тот момент он еще был в себе уверен, успокаивая подчиненных одним ответом: «У нас есть, чем потревожить их!»
О чем тут говорить, если КИП (командно-наблюдательный пункт) был выбран командиром 48-го полка на обычной скирде соломы посредине ровного поля! Неудачный выбор хоть и был связан с отсутствием в округе высоток и за неимением возможности за одну ночь оборудовать в мерзлом грунте
И вот полки дивизии отступили, потому что, как утверждают непосредственные участники этого боя, устоять против такой силы было невозможно, Коротков сначала не поверил докладу. А убедившись в его точности, приказал комбату Кошелеву удерживал» рубеж до конца. Сам же Коротков принялся связываться со штабом корпуса. В это время единственный батальон 48-го полка был отрезан от основных сил.
Недооценив силы противника, теперь Коротков сам докладывал командиру 47-го стрелкового корпуса обстановку, оценивая ее как критическую. Он просил выдвинуть в полосу обороны 38-й сд корпусной противотанковый резерв. Но, как известно, ему было в этом отказано. Отправленная (для прокурора) в корпус шифровка была подло уничтожена. Далее Коротков, увидев бойцов, оставляющих свои позиции и бегущих в панике от врага, начинает истерически стрелять по своим.
Как потом расскажет комбат Кошелев, Коротков в нетрезвом состоянии потерял управление войсками, растерялся в момент столкновения с противником и уже не смог ничего предпринять, чтобы сосредоточить последние силы. Но главной виной Короткова Кошелев назовет одну: в той критической ситуации по вине комдива не был задействован дивизион «катюш», в результате чего оборона дивизии была прорвана.
На ветеранских встречах, однополчане будут в один голос называть Короткова храбрым офицером. По их мнению, а они видели его в бою, комдив умел драться и руководить боем. Однако одной храбрости, одного умения драться, как оказывается, не всегда бывает достаточно.
7
И снова отвлечемся. В статье «Из опыта организации и ведения обороны в ходе наступательных операций» кандидат военных наук В. Ерофеев пишет:
«Опыт Великой Отечественной войны показывает, что переход к обороне в динамике наступательных операций был временным явлением. Основными целями ее считались: закрепление достигнутых войсками рубежей или занятых важных плацдармов, отражение контрударов противника и выигрыш времени для сосредоточения сил и средств, необходимых для возобновления наступления.
Переход к обороне с целью закрепления достигнутых рубежей осуществлялся в тех случаях, когда сильно возрастало сопротивление противника, а наши войска израсходовали свои наступательные возможности, и требовалась подготовка последующей наступательной операции. (…)
На отдельных участках применение обороны вызывалось необходимостью отражения контрударов противника. (…)
Таким образом, оборонительные действия в ходе наступательных операций на том или ином направлении были связаны с временной утратой превосходства над противником и резким ослаблением боевых возможностей войск. (…)
…в большинстве случаев для организации обороны в ходе наступательных операций войска имели до одних суток. Сжатые сроки создавали значительные трудности при проведении практических мероприятий по организации обороны командирами соединений и частей, в силу чего она носила характер поспешно занятой и имела специфические черты.
Решение на оборону принималось командирами дивизий и полков, как правило, но карте, без проведения рекогносцировок».
В статье автор поместил таблицу, в которой привел эпизод Корсунь-Шевченковской операции (январь 1944 г.) 47-го стрелкового корпуса 40-й армии. Там же указано: «Наступление в первом эшелоне армии. Отражение контрудара и создание внешнего фронта окружения. Одни сутки. Перешли к обороне».