Рассвет над морем

Смолич Юрий Корнеевич

«Кумом» был Александр Столяров; ему областком поручил руководить большевистскими тройками на бастующих предприятиях и держать в руках все подпольные нити забастовки, увязывая их с деятельностью большевистской фракции в легальном Центропрофе. «Племянницей» «кума» была Галя: на время стачки областком выделил ее в помощь Александру Столярову. Столяров, Куропатенко и Галя Мирошниченко составляли руководящую тройку стачечного большевистского центра.

— Передай Голубничему, — сказал Александр Столяров Коле Столярову, — что над помещением меньшевистского Центропрофа красный флаг может и не развеваться. Но пусть знают

меньшевистские заводилы из Центропрофа: хотят они этого или не хотят, а будет сегодня же реять над всеми бастующими предприятиями красное знамя пролетарской солидарности.

Затем Александр Столяров обратился к Гале:

— Галя! Тебе придется это взять на себя. Коля со своими моревинтиками тебе поможет.

Галя с Колей Столяровым вышли. Коля «пошел по веревочке», а Галя поспешно двинулась по направлению к Николаевскому бульвару.

2

На долю Сашка Птахи выпало в это утро немало волнений.

От Коли Столярова, связывавшего его с большевистским подпольем, он не получил вчера специальных, на случай забастовки, инструкций: Коля Столяров на комсомольскую явку не пришел, он был спешно поставлен на связь с большевистским стачечным центром. И связной второй линии областной связи Сашко Птаха не знал теперь — что же ему делать?

Как и всегда, Сашко должен был явиться на свое место — на Николаевском бульваре у памятника дюку — и сообщать по паролю второй линии адрес связного первой линии; теперь это было не кафе Фанкони на Екатерининской, а кабачок «Не рыдай» на Приморской, против Арбузной гавани. Но сегодня Сашко никак не мог усесться на свое место и чистить сапоги. Ведь в таком случае он станет штрейкбрехером? Однако если он не сядет на свое место и не будет чистить сапоги, то… приехавший в город подпольщик не попадет на первую линию связи и не получит явки…

Как же теперь Сашку быть?

Не зная, с кем посоветоваться, Сашко на свой страх решил бастовать «по-итальянски». Он явился на место работы, но основного орудия производства — ящика — не взял. Таким образом он был избавлен от необходимости принимать заказы на чистку сапог. А для того, чтобы тот, кто, возможно, будет искать чистильщика сапог у памятника дюку, нашел того, кого ищет, Сашко сидел со своими двумя щетками в руках — для черного и для желтого гуталина. Он то клал их по обе стороны рядом с собой, то принимался подкидывать вверх, двумя, а то и одной рукой, совершенствуясь в тонком искусстве жонглирования. При этом Сашко напевал и выстукивал пятками о гравий частушки. К полудню Сашко уже ловко жонглировал одной рукой и даже ухитрялся под свист выбивать спинкой щетки о спинку, как двумя ложками, отрывки простейших популярных песен: «Кину кужiль на полицю» или «Семь сорок».

И Сашко не ошибся в своих расчетах.

Сразу после полудня к Сашку вдруг подошел щеголеватый поручик добрармии и, предварительно поинтересовавшись, всегда ли Сашко тут сидит и действительно ли он чистит сапоги, спросил напоследок — где бы сейчас напиться хорошего кофе по-турецки?

Получив в ответ заявление, что кофе теперь пьют только турки, а затем совет попробовать спросить себе кофе в кабачке «Не рыдай», щеголеватый поручик, отходя, подмигнул Сашку совершенно недвусмысленно и даже угостил его папиросой, причем Сашко сразу отметил, что папироска не одесская и не турецкой контрабанды, а московская, фирмы «Гудал».

Сашко

был чрезвычайно горд своей догадливостью.

Но никто больше не подходил, и Сашко продолжал томиться без дела, тяжко казнясь, что тратит время зря, когда в городе происходят такие необыкновенные события: всеобщая забастовка, а вот-вот, как казалось Сашку, может вспыхнуть и восстание. Ведь у заводов, может быть, уже собираются рабочие дружины. Или вдруг раздают оружие. А возможно, объявился уже и сам Котовский на черном коне, с саблей наголо в одной руке и факелом в другой — рубать паразитов-буржуев и контру-беляков одной рукой, а другой поджигать завод Гена, мельницу Анатры или дачу Маразли…

А Сашко снова остается в стороне от чрезвычайных революционных событий, как было в семнадцатом году, когда Старостин и Котовский организовали Красную гвардию, а Сашко был еще совсем пацаном.

И опять Сашко горько пенял на свой возраст, который мешал ему находиться в центре событий и воевать как настоящему большевику, и с завистью поглядывал на каждого мальчишку, который, не связанный необходимостью сидеть на одном месте, бежал себе куда хотел по бульвару. А мальчишек, как назло, сегодня шныряло туда и сюда без счета: ведь они были самыми первыми вестниками всех чрезвычайных новостей и разносчиками неправдоподобных слухов.

И вдруг Сашко увидел, что прямо к нему идет какая-то девушка.

Девушка подошла и остановилась перед Сашком.

Сашко даже перестал жонглировать своими щетками и окинул ее враждебным взглядом исподлобья. Что надо? Чего стала и вытаращилась?

Сашко еще сызмала глубоко презирал женский пол: разве девушки могут быть футболистами, летчиками или революционерами?

Правда, что-то как будто знакомое было во внешности девушки, и Сашко посмотрел внимательнее. Возможно, Сашку уже приходилось когда-нибудь встречать эту девушку в белой матроске под расстегнутым пальто?.. Но разве был в Одессе такой уголок, которого Сашко не знал? Разве могла быть в Одессе девушка, которую Сашку не случалось бы когда-нибудь хотя бы мельком видеть?

— Чего тебе надо? — хмуро буркнул Сашко.

Девушка стояла и улыбалась.

— И с чего б это я смеялся? — рассердился Сашко. — Иди, откуда пришла! А то сейчас как дам…

— Куда же я пойду, если я именно к тебе и пришла?

Сашка осенило: кажется, он чистил когда-то ботинки этой чудачке.

— Сегодня забастовка! — сердито и с нескрываемым пренебрежением к этой гимназисточке огрызнулся Сашко. — И мы, чистильщики, тоже бастуем! — высокомерно прибавил он. — Сегодня уж сама поломай свой буржуйский маникюр об свои «лодочки»!

Девушка громко засмеялась.

— Ведь ты Сашко Птаха! — сказала она.

— Ну и что? — насторожился Сашко. Эта гимназисточка, оказывается, знала его по имени!

— А то, что у меня к тебе дело. — Девушка бросила быстрый взгляд в одну и в другую сторону. — Я к тебе от Коли.

— Какого Коли? — встревоженно, но по возможности равнодушно поинтересовался Сашко.

— От Коли пяти Столяровых.

Сашка кинуло в жар. Морока с этими девчонками! Не могут сразу по-человечески сказать, надо какие-то там смешки и загадки строить! Но раз от Коли пяти Столяровых, значит девушка комсомолка. Понабирали в пролетарский комсомол разных гимназисточек и барышень-интеллигенток — сразу и не разберешь!