Рассвет над морем
Шрифт:
— Николай Ласточкин, — отрекомендовался Ласточкин, — по поручению Военно-революционного комитета одесского пролетариата. Член партии большевиков. А это — члены Ревкома. Предлагаю сразу приступить к делу. Какие вопросы вы хотели обсудить при свидании с нами?
Полковник Змиенко сказал:
— Командование Осадного корпуса хочет выяснить отношение общественных и партийных организаций города к республиканским войскам и власти директории, которая отныне устанавливается в Одессе.
Ласточкин ответил:
— Вы, член партии эсеров, не можете не знать
Полковник Змиенко подумал, затем задал второй вопрос:
— Партия большевиков сейчас в подполье в городе Одессе?
— Это вам тоже известно, — ответил Ласточкин. — Большевики всегда в подполье, когда власть принадлежит не трудящимся, а врагам трудового народа.
Полковник Змиенко внимательно выслушал и этот ответ, опять подумал и в третий раз задал вопрос:
— Думают ли большевики теперь выйти из подполья? Или и впредь останутся в подполье при власти украинской директории, установившейся ныне в Одессе?
— Мне кажется, — сказал Ласточкин, — власть директории в городе еще не установлена. Ваши войска только пытаются ее установить.
Полковник дернул плечом.
— Пускай так. Еще день-два, и она будет установлена.
Тогда Столяров сказал:
— Военно-революционный комитет так и понимает нашу встречу: речь должна идти о том — какую власть установить в городе.
— После изгнания русских офицеров, польских легионеров и немцев? — спросил полковник.
— Нет! — возразил Столяров. — Именно для того, чтобы выгнать всю контрреволюцию и не допустить сюда иностранных интервентов!
— Речь должна идти о том — согласны ли вы поддержать наши боевые действия? — сказал полковник.
— Боевые действия? Против кого? — поинтересовался Ласточкин.
— Против… русских белогвардейцев.
— Согласны, — сказал Ласточкин.
— Против поляков.
— Против белого польского легиона — согласны. И против германских войск.
С минуту длилось молчание.
Его нарушил Голубничий. Он спросил:
— А против новой иностранной интервенции?
Полковник помолчал минутку, затем ответил:
— От командования Осадного корпуса я имею и такие указания.
— Отвечаю на ваш вопрос в целом, — сказал тогда Ласточкин. — Вам должно быть известно, что против иностранных интервентов мы ведем и будем вести неослабную борьбу до тех пор, пока последний интервент не будет изгнан за пределы нашей земли. Вся Советская страна ведет сейчас отечественную войну против иностранных захватчиков.
— Но ведь, — вставил словечко и сотник, — здесь не Советская страна. Здесь — территория Украинской народной республики.
— С этим мы не согласны, — сказал Ласточкин. — Здесь Украинская советская республика. За это и борется
— В сообществе с Россией? — ехидно подсказал сотник.
— Да, сообща с Советской Россией! — спокойно ответил Ласточкин.
— Присоединить хотите Украину к Московщине?! — запальчиво крикнул сотник.
На слова сотника отозвался Столяров:
— Она уже воссоединена волей украинского народа!
— Воссоединена! — нагло передразнил сотник. — Так о том и речь, чтобы сделать ее самостийною.
— Под немцем или под французом? — хмуро, но тоже уже начиная горячиться, огрызнулся Голубничий. — А украинский народ вместе с русским народом хочет свободной советской власти!
Полковник поморщился.
— Я думаю, — сказал Ласточкин, — полемический задор сейчас ни к чему. Мы пришли сюда не дискутировать о наших и ваших принципах — они различны и непримиримы, — а договориться о борьбе против врага, общего для нас в этот момент. По вопросу взаимоотношений Украины с Россией у украинского народа есть свое собственное мнение…
Полковник обратился к Ласточкину:
— Мы не станем здесь разворачивать межпартийную дискуссию на тему о том, какая власть должна быть установлена на Украине. Мы здесь решаем только вопросы вооруженной борьбы сегодняшнего дня. Вы согласны?
— Только потому мы сюда и пришли.
— Так вот, повторяю вопрос: выйдете ли вы из подполья и присоединитесь ли к борьбе, которую ведет армия УНР?
Ласточкин ответил:
— Наш выход из подполья возможен лишь в том случае, если мы убедимся, что со стороны войск директории нам ничто не угрожает. Как гарантию этого мы требуем немедленной легализации Совета рабочих депутатов. Что касается военных действий, то наши отряды будут бороться против общего врага по плану, разработанному сообща нашим и вашим командованием, но самостоятельно, то есть не подчиняясь командованию войск директории. Общий план должен выделить для наших вооруженных сил определенный участок.
Полковник вынул блокнот и стал писать. Все ждали. Окончив, он протянул записку связному.
— Немедленно пану атаману!
Связной исчез.
Столяров спросил:
— Эту записку вы написали в связи с нашими переговорами?
Полковник минуту поколебался, затем сказал:
— Да. Я запросил мнение командования относительно ваших притязаний.
— Тогда вы поторопились, полковник, — сказал Ласточкин, — я еще не изложил всех наших условий. У нас есть еще одно требование.
— Даже требование?
— Назовите, как хотите: требование, условие, предложение. У нас есть возможность умножить наши вооруженные силы, так как нас поддерживают широчайшие слои населения…
Полковник нахмурился.
— К чему вы ведете?
Ласточкин сказал:
— Увеличение наших вооруженных сил укрепит весь фронт борьбы против контрреволюции и интервентов и будет способствовать победе. Поэтому мы предлагаем выдать нам из ваших арсеналов оружие для отрядов, которые мы можем поставить под ружье немедленно.