Рассвет над морем
Шрифт:
Риггс укоризненно покачал головой.
— Ах, Фредамбер, Фредамбер! Вы, кажется, прошляпили! Поймите: фраза всегда должна быть как можно звучнее, а дело как можно точнее! Ваша директория может стать отличным буфером, а пожалуй, и громоотводом от большевиков на Украине. Пускай швыряется лозунгами, похожими на большевистские, и морочит пока украинской голытьбе головы. Вы прошляпили, Фредамбер! К чему ждать указаний? Пускай их ждут французские цыплята и английские индюки. А мы будем сразу действовать. Как мы будем здесь действовать — такие и будут указания. Они там, в Париже, решают на основании
Фредамбер подергал щекой и бровью, что должно было у него изображать улыбку.
— Но, мистер Риггс, вы еще не в курсе дел. Вы только что приехали и еще не ознакомились с местной обстановкой.
— Довольно того, что я уже здесь! — Риггс взглянул на Фредамбера. — А какая собственно обстановка?
Фредамбер развел руками.
— Здесь есть еще русская белая добрармия. Она — основная здесь антибольшевистская сила, но она ненавидит директорию и не пойдет на соглашения с ней.
— Мы можем ей приказать, — небрежно сказал Риггс. — Или прикажем директории, чтобы она пошла на соглашение с добрармией.
Фредамбер изобразил на лице сомнение.
— Здесь есть еще белые польские легионы. Это тоже значительная антибольшевистская сила…
Риггс, перебивая Фредамбера, поднял кверху палец.
— Поляки, — сказал он, — это существенно! Вам, конечно, известно, что Франция готовит целую польскую армию. Но пусть вам будет также известно, что польскую армию готовит сейчас и Америка!
— Но, — все-таки закончил свою мысль Фредамбер, — какое бы то ни было согласие между поляками и директорией абсолютно исключено. Они претендуют на одни и те же территории: Галицию, Волынь, Подолию…
— Ерунда! — отмахнулся Риггс. — Территории будем делить на Парижской конференции.
— Но они ни за что не объединятся — украинцы, поляки, деникинцы! — горячо заверил Фредамбер.
— Ерунда! — снова отмахнулся Риггс. — Объединятся их вожаки, мы им прикажем.
— Но ведь они начнут грызться между собой, заведут междоусобицу.
— Отлично! Значит, вместе они никогда не повернут своих штыков против нас.
Фредамбер умолк, все еще колеблясь. Риггс внимательно разглядывал его.
— Вы не согласны? — спросил Риггс. — Или вам что-нибудь непонятно?
Фредамбер ответил:
— Мне понятно, что все антибольшевистские формирования надо поддерживать. Но… представьте себе: мы поддерживаем украинских сепаратистов — и вдруг при нашей поддержке они одолеют большевиков у себя на Украине! Что же тогда будет? Нам придется заняться их усмирением…
Риггс усмехнулся:
— Разумеется. Их усмирят поляки. Вы же сами говорите, что украинские сепаратисты и поляки никогда не договорятся, что у них претензии на одни и те же территории.
— А мы? — поинтересовался Фредамбер. — Что будем делать мы? Какова будет тогда наша позиция?
— Поддержим поляков.
— А если они при нашей поддержке победят украинских сепаратистов? Тогда что будет?
— На них есть деникинцы. Вы же сами говорили, что русские белогвардейцы никогда не согласятся на отделение Польши.
— И мы поддержим тогда деникинцев?
— Безусловно!
— А
— Тогда на арену выступит Антанта! Разве Франция и Англия поступятся своими интересами в России?
Фредамбер некоторое время молчал, раздумывая. Риггс внимательно приглядывался к нему.
Наконец, Фредамбер заговорил:
— Значит, Франция и Англия потратятся сначала на поддержку украинских националистов-сепаратистов, затем — на поддержку польских националистов-сепаратистов, потом — русских белых великодержавных групп, а после всего еще будут тратиться на то, чтобы и этих обуздать и поставить на место?.. Не кажется ли вам, сэр, что это слишком сложно и… дорого обойдется Франции и Англии?
Риггс сказал резким тоном:
— На вас, Фредамбер, плохо подействовали годы пребывания во французской армии. Не заболели ли вы, случайно, французским патриотизмом? Или, может быть, вас купили англичане?.. Похоже на то, что вы начинаете отстаивать интересы Франции и Англии.
Фредамбер растерялся.
Риггс сказал еще резче:
— Поймите, наконец, Фредамбер, что интересы Соединенных Штатов как раз в том и заключаются, чтобы Франция и Англия потратились! Пускай после разгрома большевиков вымотаются еще и на всей этой украино-польско-русской распре! Что, вы не понимаете, что тогда нам будет проще и легче прибрать к рукам вместе с Россией, Польшей и Украиной и ваши Францию и Англию?
Риггс отодвинул стакан, быстро встал, нашел свой пиджак на спинке какого-то стула, сунул руку в карман и достал небольшую карту, аккуратно вправленную в кожаную папку.
— Давайте по порядку, Фредамбер, — сказал он. — Сначала о настоящем, а потом уже о будущем. Настоящее — это война против большевиков. Вот, взгляните! — пригласил он Фредамбера. — Это карта Украины. Вам приходилось рассматривать ее когда-нибудь? Сейчас все они, и украинские сепаратисты, и польские, и русские, могут действовать вместе и одновременно. Вот так! — Он провел ногтем три линии поперек территории Украины на карте. — Видите? Параллельными колоннами. Правый, восточный, фланг — добрармия. Левый, вдоль западных границ, — поляки. В центре, в бассейне Днепра, — директория. А на стыках всегда будут справа английские, слева французские войска; это и дает возможность регулировать — когда полякам и украинцам или украинцам и деникинцам ссориться, а когда нет. Вот каково наше с вами настоящее. А будущее…
Он захлопнул папку с картой и сунул ее в карман пиджака.
— Вы-таки прошляпили, Фредамбер. Дипломатов директории нужно вернуть! И немедленно. Позаботьтесь об этом.
Фредамбер молчал, несколько растерянный. Риггс понял его состояние.
— Ах, вы не знаете, как это теперь сделать? Престиж и все такое прочее?.. Так нам наплевать на французский престиж. Кто здесь самый старший? Генерал д’Ансельм возглавляет французское командование? Он и должен их пригласить.
— Но, — разрешил себе заметить Фредамбер, — генерал д’Ансельм верен французскому правительству, он свято придерживается французской политики в отношении России: Франции нужна единая, сильная, централизованная Россия, и потому поддерживать Франция должна именно русскую белую контрреволюцию.