Рассвет над волнами (сборник)
Шрифт:
— Ты и вправду не будешь сердиться?
— Конечно не буду.
— И не будешь ревновать?
— Ревность — это горючее для ненастоящей любви, — нравоучительным тоном заявил он.
— Похоже на цитату, не помню только, кто автор.
— Придумал сию минуту. Просто я хотел сказать, что верю в прочность нашей любви.
Она подошла и обняла его:
— Я бы хотела, Нуку, чтобы ты никогда в этом не сомневался.
Он почувствовал, что она смотрит на него влюбленным взглядом.
— Не раздумывай, сходи на этот вечер у Джеорджеску-Салчии. Немного развеешься… Что касается
— Белый Кит? — рассмеялась она, снова обнимая его. — Желаю тебе поскорее его увидеть.
Сейчас, лежа на койке в своей каюте, Нуку представлял, как Амалия одевается, как разглядывает в зеркало прическу. И вдруг он понял, что ему не хотелось бы увидеть Амалию среди людей, которых он знал по вечеру-диспуту, чересчур фамильярных, как ему представлялось. Не хотелось, чтобы она откликалась на их шутки, танцевала с ними. Беседы, вино… Да, оно иногда придает храбрости… На таком вечере всякое может произойти. Как, например, с Зозо, которую — это случилось еще до встречи с Амалией — увел у него приятель. Если бы не тот бал, Зозо не ушла бы. Не ушла бы тогда, а после? Если чувство сильное, его так просто не отбросишь. Когда ушла Зозо, Нуку здорово ревновал. Ревность способна уничтожить любовь… Нуку попытался сравнить Амалию и Зозо. Нет, они не были похожи. Амалия серьезнее, умеет владеть собой, к тому же ей сейчас на пять лет больше, чем было тогда Зозо. В конце концов, она в отличие от Зозо замужняя женщина!
Послышался сильный стук в дверь.
— Войдите, — сказал он вставая. — Что случилось, Михай?
Пулеметчик закрыл за собой дверь и, приложив руку к головному убору, доложил:
— Меня послал товарищ командир. Через десять минут снимаемся с якоря.
— Немедленно иду. Командир наверху?
— Да. Только что получена радиограмма. Я отнес ее командиру. Он прочитал и послал за вами.
— Хорошо, Михай. Ну, прошла морская болезнь?
— К бою готов, — улыбнулся пулеметчик. — Думаю, ночью будут стрельбы, поскольку получен приказ снарядить ленты трассирующими патронами.
«В этом не может быть сомнений, — подумал Нуку. — Теперь уж действительно никаких шансов на возвращение. Извините, господин учитель, — мысленно обратился он к Джеорджеску-Салчии, — у вас на вечере я присутствовать не смогу…»
Глава 15
— Достаточно, — сказала Амалия, пряча улыбку. — Шутки в сторону. Вам протяни палец, а вы… Значит, так, к следующему разу каждый подготовит рисунок на тему «Животные — наши друзья». Рисуйте сразу в альбомах. На уроке будем дорабатывать. Договорились?
Она посмотрела на безмятежные лица детей. Дождь перестал, и за окнами просветлело. Это почувствовали и дети.
— Товарищ учительница… — поднялась блондинка с тоненькими косичками.
— Что у тебя?
— Я хочу спросить: а птиц рисовать можно?
— Конечно. Животных или птиц.
— А маленького тюленя можно? — спросил мальчуган.
— Рисуйте кого хотите, только чтобы было красиво и похоже. Вместе с вами мы отберем три лучших рисунка и отправим на выставку.
Она умела в конце урока подарить детям маленькую радость. И на этот раз ей понравилось,
Довольная, она взяла журнал, попрощалась с классом и вышла в коридор. Через секунду она услышала удар двери о стену и увидела, как мимо пронесся эскадрон детишек с криками: «Дождь перестал!»
Амалия подошла к окну.
— Хорошо, что дождь прекратился, — сказала остановившаяся рядом Дойна Попеску.
— Я думала, этому только дети радуются.
— А разве мы не собирались на пляж?
— Чтобы опять попасть под дождь? Потом до вечера волосы не высушишь…
— Значит, ты все-таки придешь на вечер к Джеорджеску-Салчии?
— Почему бы и нет?
— Я думала, раз Пуку ушел в плавание…
— Конечно было бы лучше, если бы и он пошел со мной…
— Чтобы убедиться, что ничего опасного там нет?
Амалия переложила журнал из одной руки в другую, словно хотела выиграть время:
— Что за глупости, мисс Попеску? Нуку не ревнив и ничего не имел против прошлого вечера.
— Ты ему рассказала?
— А что мне скрывать?
— Надеюсь, ты все же не рассказала, что Джеорджеску-Салчия пытается ухаживать за тобой.
— За мной? — удивилась Амалия. — Я этого не заметила.
— Думаю, что и другие не заметили. Он довольно ловко скрывает свои намерения за обычной вежливостью.
Но я его знаю лучше, чем ты. У него достаточно методов…
— Надеюсь, тебе известно это не по собственному опыту?
Дойна Попеску приблизилась к Амалии и, глядя в школьный двор, где бегали дети, сказала:
— Нет, не по собственному. Он пробовал, но у него ничего не получилось. В то время я была влюблена в своего Мишу, а у маэстро уже была Паула.
— Я не знала, что его жену звали Паулой.
— Тебя это не интересовало. У тебя была спокойная, размеренная жизнь. Муж каждый ветер приходил со службы домой, и вы шли гулять. Естественно, ты ничего вокруг себя не замечала. А сейчас обстановка изменилась…
— Не вижу никакой связи, — быстро парировала Амалия. — Ты думаешь, если бы Пуку был дома, я бы не пошла на этот вечер? Это была простая случайность. Рассказ Джеорджеску-Салчии опубликовали в журнале, и он пригласил нас, но Нуку в это время вышел в море…
— И сегодня то же самое: он вас пригласил, а Нуку в море. Может, он специально выбирает такие дни?
— Ты не вправе его осуждать, если не знаешь, как все обстоит на самом деле.
— Я не осуждаю, а просто констатирую факты.
— Так вот что я тебе скажу: Нуку сам не знал, что сегодня будет в море, а приглашение было получено раньше. Почему ты так не справедлива к Джеорджеску-Салчии? Думаешь, он способен на такие дешевые трюки? Но ведь я не глупая гусыня…
— Прости меня, — сказала Дойна Попеску. — Я не хотела тебя обидеть, руководствовалась только дружескими побуждениями. Мне не хотелось, чтобы он нарушал твой покой своими приставаниями…