Рассвет ночи

Кемп Пол

— Мало кто знает правду обо мне, — продолжил Магадон. — Всего несколько предосторожностей, и я могу сойти за нормального мужчину, только с необычными глазами. За нормального… человека.

Кейл даже не пытался что-либо сказать.

— Ты хочешь знать, почему я тебе это рассказываю, не так ли? — спросил проводник.

— Ты читаешь мои мысли, проводник? — Убийца прищурился.

— Лишь твое лицо, — усмехнулся Магадон. — И прежде чем я отвечу, ты пообещаешь дослушать до конца. Пообещаешь? Это важно.

— Обещаю, —

откликнулся заинтригованный Кейл.

— Есть разные виды затронутых Уровнями, — начал проводник.

Убийца кивнул.

— Знаю. И к какому из них принадлежишь ты?

— Я покажу…

Магадон поднялся и, обойдя костер, уселся рядом с другом. Сняв широкополую шляпу, он убрал со лба пряди длинных черных волос.

— Вот там, — сказал проводник. — Видишь?

Кейл придвинулся ближе. В волосах надо лбом виднелись два закрученных рога.

— Ты тифлинг, — мягко промолвил он.

Проводник кивнул, позволив волосам вновь упасть на лицо, и водрузил шляпу на место. Поднявшись с земли, он пересел на ближайшее к Эревису бревно.

— Да, но…

Когда проводник посмотрел Кейлу в глаза, убийца увидел в лице друга неприкрытую боль.

— Это даже хуже, чем просто тифлинг, — продолжил Магадон.

Проводник почти до плеча закатал левый рукав. И убийца увидел на бицепсе татуировку. Нет, родимое пятно, какое ему никогда не приходилось встречать. Оно было в форме багровой руки с угольно-черными когтями, окутанной то ли туманом, то ли языками пламени. Длинные бледные шрамы покрывали отметину. Старые шрамы.

Магадон вглядывался в лицо друга, ожидая реакции, и, казалось, с облегчением понял, что Кейл не выглядел потрясенным.

— Ты не узнаешь этот символ? — спросил он.

— Нет, — ответил убийца, хотя отметина каким-то образом внушала ему беспокойство, ощущение похожее на то, что возникало, когда Ривен использовал черное наречие. — Но это…

— Тревожит, — закончил Магадон и опустил рукав. — Было бы хуже, если бы ты знал, чей это символ. — Он уставился на огонь и заговорил тихим голосом: — Не назову здесь имя того существа. Но скажу, что это темное, могущественное и дьявольское создание. Воплощение зла. Не божество, но… почти.

Кейл почувствовал, как волосы встают дыбом. Казалось, тени вокруг них сгустились. Ночные звуки лесных животных стали тише, даже уже ставшие привычными завывания. Холодный ветер заставил задрожать пламя костра. Казалось, он нашептывал имя, страшное, зловещее, шипящее имя, но пронесся раньше, чем Кейл смог понять его.

Магадон швырнул пару сухих веток в костер, и пламя вновь взвилось вверх.

— Ты потомок этого существа? — спросил Кейл. Проводник издал сухой жесткий смешок:

— Это не тот предок, которым стоит гордиться.

— Я не это имел в виду.

— Знаю, — кивнул Магадон. — Прости меня. Мне трудно

говорить о нем. — Он покачал головой, словно пытаясь рассеять думы, к которым лучше не возвращаться. — Ради развлечения это существо приняло человеческое обличье и изнасиловало мою мать. Так появился я. Потомок дьявола. Подозреваю, что у него много таких отпрысков. Судя по всему, что я слышал, его похоть уступает лишь его порочности.

Магадон посмотрел в лицо другу. Но не увидел осуждения. Кейл никого не будет судить. Не теперь.

— Сразу же после моего рождения, — продолжил проводник, — когда моя мать увидела, кого произвела на свет, то бросила меня умирать в лесу. А затем утопилась в водах Сияющей реки.

Кейл услышал горечь в голосе друга, горечь, смягченную лишь сожалениями о смерти матери.

— Эревис, твоя мать жива? И отец?

Убийца покачал головой. Матери он никогда не знал. А человек, заменивший ему отца, умер давным-давно. Божество, которому Эревис решил служить, в каком-то смысле приобрело сына.

— Прости, что спросил. — Магадон, видимо, почувствовал боль в душе Кейла.

— Ничего, — ответил убийца, отмахиваясь от горьких дум. — Продолжай.

Магадон кашлянул:

— Я остался в лесу. Но не успел замерзнуть до смерти, потому что плач услышал хромой лесник и подобрал меня. Именно он рассказал мне о моем происхождении, когда я достаточно вырос, чтобы понять. И именно он научил меня лесным премудростям.

Кейл представил, какую ношу нес Магадон — дитя дьявола, отвергнутое матерью. В сравнении с этим прошлое самого убийцы казалось совсем незамысловатым.

— Он всегда говорил мне правду, — рассеянно произнес Магадон. — Я любил его за это.

— Лесник? Проводник кивнул.

— Как его звали?

— Отец, — улыбнулся Магадон, и Кейл увидел, как в потеплевших глазах проводника отразились язычки пламени.

Убийца на время оставил друга наедине с его воспоминаниями.

Когда стало понятно, что проводник готов вернуться к разговору, Кейл спросил:

— Это твой отец научил тебя использовать… свои ментальные способности?

Покачав головой, Магадон уставился на огонь:

— Нет, Эревис. Мастерству псиоников нельзя обучиться. Эти способности врожденные, и я постиг их с возрастом. Свои ментальные силы я унаследовал от насильника, зачавшего меня. Как и рога. И, как и рога, силы растут с возрастом. Как видишь, я тоже меняюсь.

Кейл кивнул. Похоже, всех их затронули перемены.

— У меня два отца, Эревис. — Магадон взглянул убийце в глаза. — Насильник-архидьявол и калека с благородным сердцем. Жизнь порой странная штука, не так ли?

Кейл не возражал, уставясь вдаль. Ему нечего было сказать в ответ, хотя он прекрасно понимал, что значило служить двум отцам. Воцарилось долгое молчание.