Рассвет полночи. Том 1. Херсонида
Шрифт:
458 Рассвет полночи «Любезный!
– с тех-то пор считаю жизнь прямою; Да, - этот поцелуй, который ты мне дал, Как самый сладкий сот, в уста огнем втекал; Нет; я люблю, - люблю тебя безмерно». «И я люблю, - я все люблю в тебе... и верно, - Так он с улыбкой говорит.
– Смотри!
– какой прелестный тамо вид?
– Смотри! как бел снежок, покрывший все поля? Но шейка для меня - милее их твоя; Вон!
– яблонь под окном стоит! Она прелестны яблоки родит; Но нежности твои, - но груди наливные Милее для меня, чем яблоки такие; Ах!
– скоро ли, мой свет, дождемся мы весны, И скоро ль вместе мы стада пасти должны?
– Вон тот!
– вон тот лесок, где стадо отдыхало! Теперь без тени он, - не манит он нимало; Придет весна, - тогда он будет зеленеть; Приятной пустит дух, - тут будет птичка петь; А мы, овец в него пригнавши, - сядем сами И будем тамо все смеятся между нами; Там
– Спешат часы любви, - спешит весны дыханье, Вновь слышится меж уст дрожащих целованье; Приближься, свет, ко мне!
– как я люблю тебя?
– Не рано и теперь потешить нам себя; Так поцелуй меня, - весну зимой любя!» «Ну!
– эх! Дамон!
– см...отри!
– косынка ведь упала», - Вздохнув, Пленира отвечала.
Часть третья 459 248. ИДИЛЛИЯ. УНЫЛЫЙ МИРТИД, примечающий надежду в глазах пастушки во время собственного ея праздника Теперь сквозь свет зари багряный Лежавши на лесках туманы По синей тверди понеслись; Теперь пернатые, взвившись, Друг дружку томно поздравляют; Теперь блеющи поспешают Стада пастись на муравах; Теперь не спит свирель в тенях; Уж песни слышны на холмах.
– Прекрасны, веселы и скромны Часы пурпуровой зари! Один Миртид в печали томный, Седя на холмике вдали, На арфе строя песню тайну, Подругу грусти обычайну, И свежесть черпая часов, Излил такую душу слов: Он берет арфу и поет. «Как мил?
– как мил сей день прелестный!
– Но мне лишь горести совместны; Мне сетовать лишь должно - да; Пусть Дида день сей торжествует! Ах!
– пусть она весь век ликует! Пусть радуется навсегда! О Дида!
– будь счастлива вечно И побеждай сердца конечно!
– Узрев тебя, кто устоит?
– Узрев тебя, - кремнистый камень Издаст красноречивый пламень;
460 Рассвет полночи Нет, - все твою власть ощутит; Живи победами венчанна, Сама быв вечно постоянна! О ангельское существо! Царица сердца!
– не твое ли Теперь грудь движет божество И мне вдыхает песнь веселий! Так, - я пою, - но вдруг немею И гнева твоего робею». Еще Миртид пропеть хотел, Как вдруг пастушку он узрел, Подобно как бы сын пустыни Зрит с неба милый зрак богини.
– Как май, тиха, как цвет, мила, Чрез красно поле Дида шла.
– Услыша на холме стенанье Остановляется в молчанье.
– «Кто вопит тамо, - говорит, - Кто имя там мое твердит?
– Или Миртид?
– что так ты скучен? Не нимфой ли какой размучен? Иль огорчен ты кем, певец? На знаешь ли ты ключ сердец И не вотще ли воздыхаешь?
– День ныне мой, - ужли не знаешь?
– Иль мнишь, - гневна я на тебя? Напрасно мучишь сам себя». Здесь Миртид сходит с холма. Мирт(ид) Так ты смягчилася, прекрасна! Царица сердца вечно властна; Как я доволен утром сим!
– Я не грущу: я прославляю
Часть третья 461 Все то, что только обожаю. Вот Ангел твой с венцем златым На розовых лучах слетает! Я зрю его - он средь зыбей Тебя крылами осеняет И нежно веет меж кудрей.
– Не ощущаешь ли новейшей В груди ты свежести чистейшей? Растущая любови дщерь! Ах! как прелестно ты теперь В девичьей чистоте сияешь?
– Но ты взор милый отвращаешь И презираешь дар сей мой!
– Достойнейшая жертвы Дида! К чему такая строгость вида? Ах!
– отложи гнев прежний свой! Я здесь невинность обожаю; Воззри!
– я жертву предлагаю. Дида Певец!
– как мне принять тот дар, Где может быть подложный жар? Как мне принять те пышны жертвы, Где слышу звуки слов лишь мертвы? Но коль и так почтишь зарю Ты дней моих, - благодарю. Мирт(ид) Сердечну, - ах! сердечну, Дида, Я дань несу, не блеск лишь вида; Не презри арфы глас моей, Хоть сердце во груди твоей Витиеватей арфы стройной! Не презри музы!
– сердце оной
462 Рассвет полночи Нередко бьется при красах; Оно, - оно в твоих глазах Дрожит, как миртовый листочик; Парнасской ведь растет цветочик Не на песках, не на скалах, А на нежнейших муравах. Почтенная!
– не презри музы! Презренье ей - как тяжки узы; Она бессмертием дарит Твои достоинства любезны, Меж тем когда твоя живит Улыбка рок ея, толь слезный, И равномерно ей сулит Бессмертия небесный щит; Ужли ж дух музы не спокоишь, Улыбкою -не удостоишь? Твой самый Гений дорогой, С небес дивясь судьбе такой, С усмешкой зрит своей прелестной Безгрешный музы плен, но слезной; Ах!
– скоро тот наступит час, Как ты оставишь наше поле; Ужли ж оставишь в гневе нас И нас не воспомянешь боле? О!
– сколько стану в те часы Стенать в струнах, лишась красы! Тогда мой перст в слезах потонет; Тебя же, - горе мне!
– не тронет. Дида Толь жалкий глас, толь томный вид Не тщетно ли меня разит?
– Мне жаль, что вид еще твой слезен! Но коль мой взор тебе полезен, В усмешке
Часть третья 463 Мирт(ид) Яви усмешку, - я прошу, И ясно небо мне излей, Что светится в душе твоей! Ты сими обретешь красами Победы вечны над сердцами; Тогда, - тогда б я прежний вздох Прелить в движенье нежно мог Иль - в благодарные слез токи За кроткие твои уроки.
– Простри великодушну длань На толь мою невинну дань И мир скажи хоть не речами, А токмо нежными очами! Прости ошибки мне, прости! Один мне милый взгляд - прощенье; Одна усмешка - награжденье; Пусть Бог живет в твоей груди! Приор со Хлоей раз бранился1; Но скоро после примирился, Хоть нимфа такова, как ты, Имеет лучши красоты, Певец же, так как он, сильнее, Чем я - быв ниже и слабее; Но если ты — к звездам взлечу, Себя в Приора превращу. Дида Когда в Миртиде нет тут лести, То Дида - знает цену чести; Я не дика, - мне мил покой; Мирюся; мне священ день мой. Приор, славный английский поэт, имел маленькую остуду с своей любезной Хлоей, подобно как Гораций с Лидией.
464 Рассвет полночи Мирт(ид) Блаженный день!
– она тронулась! Она мне нежно усмехнулась!
– Смотри!
– вот где с улыбкой взор! Пляшите, нимфы!
– станьте в хор! Возможно ль, чтобы нежна Дида Всегда казала строгость вида?
– Как смотрит весело она? Какая в взорах тишина? Еще, - еще теперь смягчися! Еще, любезна, улыбнися! При смутном взоре свет, как тень; При радостном и ночь - как день. Прекрасная!
– теперь ты лестна, Как майская роса небесна; Мила, как роза во саду, Мила, как лилия млечная, Какой и в Темпе не найду. Еще тебя я поздравляя, Скажу: будь счастлива всегда! Не зри несчастья никогда! Живи с сих пор ты век не краткой И будь душею арфы сладкой! Ты можешь жизнь сейчас ей лить; Но чем за то тебя почтить? Здесь Миртид задумывается и как бы в нерешимости находится. То сердце, что дрожит в весельи И чувствует число побед, Которы быстро столь успели Оставить огненный в нем след,
Часть третья 465 Меж тем, когда ты торжествуешь, Душам законы предписуешь, - Меня не в силах научить, Что в милу жертву подарить. При сих словах Миртид осмеливается взять руку Диды и, поцеловав ее, продолжает. О Дида, Дида!
– без препоны Поднес бы я дары Помоны Или Церерины плоды. «Но не минутна ль жертва?
– скажешь ты.
– Пусть сим почтут меня другие!» Так, - жертвы я возжгу иные; Я приношу для дня сего Бессмертье титла твоего, И, чисты жертвы воскуряя, Блаженства дням твоим желая, Я сердце арфы отдаю В девическую власть твою, И сам паду без лести вида К твоим стопам, о нежна Дида! Дида Миртид!
– я твой приемлю глас; Но лучше слушать мне тот раз, Коль сердце лишь твердит твое Ученье скромное мое.
– О! если бы Миртид постигнул Себя - и силу оных чувств, Что слышны из девичьих уст!
– Тогда б - далеко он проникнул...
466 Рассвет полночи 249. ГРУСТЬ В РАЗЛУКЕ С ЛЮБЕЗНОЙ О мысли, - мысли вы печальны, - Представьте вечера часы, Как Дида скрылась в долы дальны И унесла с собой красы! Ах!
– как стесненно сердце млеет? Как томный зрак с тоски бледенеет! Да, - я внимал ея веленье Из алых уст в сей горький час, Чтоб в толь несносном разлученье [® Возвысить мне плачевный глас; Ужли ж мне быть спокойну должно! Ужли в свирель вздыхать не можно? О горестны мои минуты, Бичи ужасны томных дней! В вас, - в вас нашел я жребий лютый! Как солнце скрылось под землей, Увы!
– и Дида с ним сокрылась, Подобно солнцу, закатилась. Ах! Дида\ - правда ль, что избрала -О Ты ввек убежище сие И новой Элоизой стала, Спеша в святилище свое? Ужли прощанье вечно наше, Тогда как ты стремишься к Саше! Так, - я дрожащими руками Схвативши белу длань твою Лобзал горящими устами, И, боязнь ощутя свою, Я мыслил, что лобзанье мило ;о В последний раз в ту пору было?
Часть третья 467 Так, - Дида быстро улетает; Пускается в пустынный путь; Ни зной, ни хлад не устрашает, Что будут дуть в прелестну грудь; Не страшен ей ни ветр полночный, Ни встречный бурный ветр восточный. Я долго, - долго, провожая Слезящими глазами след, Смотрел, - и тайно воздыхая, Ловил очами свой предмет; Но слезный взор к моей кручине Блуждал в мерцающей долине. Сам видел я в то смутно время, Как умалялся вид колес, Несущих драгоценно бремя, И видел, как сей вид исчез; Он чуть, - лишь чуть вдали мелькает; Вмиг холм - вид мелкий закрывает. А в этот миг - и луч склонился В вечерни хладные струи, И мрак с тенями в луг ложился, Чтоб нимфы вовсе скрыть стези; Так пусть же сумрак сей слетает И в сердце сумрак умножает!
– Пусть тщетно рок оплачу ныне, Коль сей цветок определен Другой счастливейшей долине! Знать, - в гроб я с плачем осужден!.. Пусть одаль сферы сей вздыхаю, Где в мыслях Ангела встречаю! То Ангел; - Дафны и Дориды Блестят, как звезды, красотой; Но в них не видно милой Диды;