Рассвет

Батлер Октавия

– Потому что мы им необходимы, и эта необходимость существует уже сейчас. Без нас они не смогут обзавестись потомством. Без нашего участия человеческие сперматозоиды и яйцеклетки будут лишены возможности к слиянию.

Это известие настолько поразило ее, что, задумавшись, она с минуту молча сидела, качая головой.

– А с вашим участием? Что за дети получатся у них, вот что я хочу узнать?

– Ты не ответила мне, – проговорило оно.

– Что?

– Ты так и не сказала, следует ли нам говорить им, что они могут вернуться обратно.

– Ответ

будет отрицательный – вы не должны говорить им ничего такого. А кроме того, не нужно ничем демонстрировать то, что вы в принципе сами готовы освободить всех людей. Предоставьте им возможность выбирать. Они должны сами сообразить, что им теперь делать. В противном случае те из людей, кто позже решится вернуться, будет обвинен остальными в измене интересам человечества, в подчинении вашим указаниям. И следующим шагом может стать убийство инакомыслящих. Так вы потеряете своих добровольцев. Хотя в любом случае вернуться обратно изъявят желание считанные единицы. Наверняка получит распространение мнение, что человеческий род, на худой конец, заслужил хотя бы достойную смерть.

– Значит то, что мы им предлагаем, недостойно, Лилит?

– Недостойно, и я тоже считаю так!

– И то, что я поспособствовало твоей беременности, тоже недостойно?

Поначалу она просто не поняла сказанное. Словно бы Никани говорило на каком-то другом, незнакомом ей языке.

– К чему ты приложило руку?

– Ты беременна ребенком Джозефа, и я устроило все это. В мои планы не входило, чтобы это случилось так скоро, но я хотело воспользоваться именно его семенем, а не отпечатком. Ведь к ребенку, зачатому при помощи отпечатка, ты не испытывала бы чувство настоящей близости. И даже я не в состоянии сохранять живую сперму вечно.

Она смотрела на него, лишившись дара речи. Тон Никани был таким же спокойным и небрежным, как всегда, словно бы оно обсуждало предмет не более важный, чем прогноз погоды, например. Когда она поднялась на ноги и попятилась от него, оно поймало ее за руку.

Бешено рванувшись, она попыталась освободиться, но мгновенно поняла, что все попытки вырваться бесполезны.

– Ты говорило… – она задохнулась, и ей пришлось начать снова. – Ты говорило, что никогда не сделаешь ничего такого.

– Я сказало, что ничего такого не сделаю до тех пор, пока ты не будешь готова.

– Но я еще не готова! Я никогда не буду готова!

– Ты отлично ко всему подготовлена. Ты выносишь и родишь ребенка Джозефа. Кстати, это будет девочка.

– … Девочка?

– Я сделало так, чтобы это была девочка, которая может стать для тебя хорошей спутницей. И ты не будешь больше страдать от одиночества.

– Вот уж спасибо!

– Пожалуйста. Дочь сможет остаться с тобой надолго.

– Господи, да какая же она, к дьяволу, дочь!

Она снова рванулась, но Никани держало ее крепко.

– Ты ведь создало очередное чудовище, нечеловеческую тварь.

Затем Лилит в ужасе уставилась на свое собственное тело.

– Значит, оно внутри меня, эта нелюдь?

Притянув ее ближе к себе, Никани положило

чувственную руку ей на горло. Лилит внутренне сжалась, ожидая инъекции транквилизатора и неизбежной за тем потери сознания. Она почти с восторгом ожидала наступления темноты.

Но Никани просто усадило ее обратно на чурбан, ничего другого ему и не было нужно.

– У тебя будет дочь, – повторило оно. – Ты уже давно готова стать матерью. Сама ты никогда не нашла бы в себе сил признаться в этом. Это в точности напоминает то, как сгорающий от желания Джозеф, проявляя чудеса упорства, ни разу не позвал меня в свою постель – независимо от того, как невероятно стискивало его желание. В тебе все готово принять ребенка, против говорят только твои слова.

– Но это будет нечеловеческое дитя, – прошептала она. – Это будет чудовище. Монстр.

– Ты лжешь сама себе, Лилит. Это дурная обходится тебе очень дорого. Этот ребенок будет дочерью твоей и Джозефа, а кроме того, Ахайясу и Дайчаан. И моей дочерью тоже, потому что именно я смешало ваши компоненты, проследило за тем, чтобы девочка получилась красивой и в организме ее не было зародышей болезни. Твоя дочь будет моим первым ребенком, Лилит. Первым появившимся на свет, по крайней мере. Ахайясу тоже беременна.

– Ахайясу? Когда же это она умудрилась? Она ведь кружилась как белка в колесе, везде поспевала?

– Но тем не менее она беременна. И ты и Джозеф тоже будете родителями ее ребенка.

Своей чувственной рукой Никани повернуло к себе ее лицо.

– Ребенок, который выйдет из твоего тела, будет похож только на тебя и Джозефа.

– Я не верю тебе!

– Разница будет абсолютно незаметной до момента метаморфозы.

– Господи, и это тоже!

– Ведь это будет не только твое дитя, но и ребенок народа Ахайясу.

– Какое мне дело до вашего народа, – застонала она. – Я не могу позволить себе произвести на свет нечеловеческого ребенка. Если ты думаешь обратное, то глубоко ошибаешься.

– Наши дети всегда бывают лучше нас, – продолжало тем временем Никани. – Мы сумели избавить тебя от наследственных проблем вашего рода, а ты, в свою очередь, расширила горизонт нашего физического развития. Наши дети никогда не станут уничтожать себя в междоусобных войнах и теперь, если им вдруг понадобится вырастить тот или иной внешний орган, чтобы изменить себя необходимым образом, они всегда смогут это сделать. И это еще не все преимущества будущего поколения.

– Но это будут не люди, – с рыданием вырвалось из груди Лилит. – Вот в чем все дело, Никани. Ты не можешь этого понять, но все дело именно в этом.

Щупальца Никани собрались в узлы.

– Сейчас, мне кажется, важнее всего то, что в твоем чреве находится живое существо, Лилит.

Оно наконец отпустило ее руки, и те безвольно упали, повиснув вдоль ее тела.

– Вы убиваете нас, уничтожаете нас, – прошептала она. – Господи Боже мой, неудивительно, что вы не позволяете нам нормально жить друг с другом. И теперь я понимаю, почему вы не отпустили меня с остальными.