Расы космических пришельцев. Запрещенная антропология

Белов Александр Иванович

Ныне в качестве предка сапиенса вместо выбывшего неандертальца эволюционисты подыскали другого кандидата – гейдельбергского человека, жившего в Европе и Англии 800–350 тысяч лет назад. Гейдельбергский человек был ровесником индонезийских питекантропов и синантропов из Южной Азии. Своим названием Гейдельбергский человек обязан первой находке, обнаруженной в 1907 году близ города Гейдельберг в Германии. Там была обнаружена челюсть, похожая на челюсть обезьяны, но с очень крупными человеческими зубами. Очевидно, таксон гейдельбергского человека имеет несколько искусственное происхождение. В него включены весьма разные по своей морфологии находки. Нельзя исключать, что гейдельбергцы являются ответвлением от древних людей, выглядевших более прогрессивно, чем они. Вероятно, множество раз люди деградировали на нашей земле, порождая сходные формы деградантов.

В последнее время появились сообщения из Израиля. Специалисты утверждают, что обнаружили зубы Гомо сапиенса, возраст которых составляет около 400 тыс лет. Если это сообщение подтвердится,

можно говорить о том, что Гомо сапиенс появился на нашей планете раньше неандертальца. В этом случае неандерталец выглядит как типичный деградант рода человеческого.

Рис. 64. Череп гейдельбергского человека выглядит еще примитивнее, чем череп неандертальца.

Странные временные параллели

Между тем, мы с вами можем без труда увидеть аналогию между ранними прогрессивными неандертальцами и их деградировавшими потомками, классическими неандертальцами, и у современных людей. Эта аналогия состоит в том, что ранние австралоиды имели более прогрессивный вид, чем их поздние потомки. Как и в случае с атипичными и классическими неандертальцами, антропологи-эволюционисты не могут поступиться принципами и допустить хотя бы гипотетическое снижение уровня мыслительных способностей и деструктивную деформацию изначального морфотипа. Эволюционисты пытаются объяснить существование двух ископаемых типов на территории Австралии заселением Южного материка несколькими независимыми волнами переселенцев. Некоторые эволюционисты, а именно полицентристы, даже готовы предполагать, что австралоиды ведут свое происхождение от питекантропов; но при этом деградация исходного протоавстралоидного типа не рассматривается даже гипотетически на уровне версии.

К неандертальцам же многие антропологи и вовсе потеряли всякий интерес, когда выяснилось, что не они предки современного человека. Их как бы уже и не существует для эволюционистов. Они сосредоточились на более интересных, по их мнению, вещах – с увлечением рассматривают гипотетические сценарии превращения гейдельбергского человека, жившего в Европе сотни тысяч лет назад, непосредственно в сапиенса. Не исключено, что и к судьбе австралоидов также вскорости пропадет всякий интерес, когда, наконец, окончательно выяснится, что австралийская ветвь современного человечества являет собой «эволюционный тупик».

Тем не менее, надо отметить, что во времена господства идей неандерталоидной фазы в развитии человечества предпринимались попытки объяснить наличие массивного морфотипа у классических неандертальцев Европы особыми климатическими условиями. По мысли многих авторов того времени, классические неандертальцы проживали в условиях достаточно холодного климата, в непосредственной близости от границ северного ледника. Именно этим обусловлены их «примитивные» признаки. С такой трактовкой не был согласен В. П. Алексеев. Он, как и многие другие советские авторы, полагал, что вюрмское оледенение, во времена которого жили классические неандертальцы, было весьма скромным по своему масштабу, и оно в меньшей степени влияло на климат Европы. Алексеев при этом ссылается на данные палеогеографии. Таким образом, надо найти какое-то другое приемлемое объяснение деградации поздних неандертальцев. Быть может, сама природа человека склона к деградации? Механизм дальнейшего приспособления к среде обитания включается у людей и приводит их к неизбежному «эволюционному тупику»?

Между тем, известно, что и у эскимосов, проживающих ныне на берегах Северного Ледовитого океана, и у саамов Кольского полуострова формируются особенности морфотипа, аналогичные неандерталоидным. Это массивная фигура, толстые стенки черепа, прогнатизм, потемнение кожи, укрепление костяка, утолщение трубчатых костей, широкий таз, укороченные по отношению к телу конечности, сравнительно большая для их роста масса тела и т. д. Аналогичные особенности отмечены и у огнеземельцев из Южной Америки. Сам же Алексеев выдвигал в свое время гипотезу, что эскимосы и огнеземельцы приобрели совершенно независимо друг от друга характерные морфологические особенности, являющиеся следствием адаптации к очень холодному климату. Ничто не мешает нам предположить, что и у неандертальцев совсем в иное время и в другом географическом районе совершенно независимо от современных расовых групп, проживающих в условиях холодного климата, стали проявляться похожие признаки. Есть данные указывающие, что и кроманьонцы уже после исчезновения неандертальцев в период интенсивного похолодания около 24 тыс. лет назад за 10 тысяч лет приобрели многие особенности скелета, характерные для неандертальцев. Никто из нынешних эволюционистов и не будет пытаться утверждать, что предками эскимосов и огнеземельцев были неандертальцы. Утверждение, что неандертальцы являются предками кроманьонцев, держалось в науке довольно долго. Теперь вроде бы все понимают, что аналогичные признаки могут возникать у разных популяций совершенно независимо друг от друга. В отношении питекантропов и австралийцев это правило как будто забывается. Кое-кто все еще пытается протащить идею о наличии у австралоидов генов питекантропов. Еще совсем недавно ученые рассматривали как основную версию происхождения современных людей от неандертальцев, при этом они ссылались на якобы имеющиеся особенности

и признаки у неандертальцев современных расовых групп. Теперь делаются попытки найти аналогичные черты у архаичного сапиенса и даже у гейдельбергского человека. И это будет продолжаться довольно долго, пока, наконец, ученые не откажутся от эволюционизма в чистом виде и не начнут рассматривать и сравнивать находки сами по себе, а не в соответствии с концепцией эволюции.

Александр Зубов в своей книге «Колумбы каменного века» на стр. 156 высказывает парадоксальную мысль:

«Есть данные для заключения о том, что неандертальцы (по крайней мере, классические) имели светлый цвет кожи и светлые оттенки глаз: ведь они жили в умеренном поясе Европы, при недостатке инсоляции, причем большей частью в лесах, постоянно носили одежду».

Весьма спорное утверждение! Судя по всему, классические неандертальцы – это деграданты, которых поискать еще надо. Вероятно, у них были нарушения в работе надпочечников. Это было связано с холодовым и эмоциональным стрессом. В результате кожа может приобретать сначала цвет загара, потом становится грязно-коричневой и бронзовой (аддисонова болезнь). Характерные особенности работы надпочечников могут иногда передаваться потомкам в качестве наследственных признаков. Потемнение кожи отмечены и у эскимосов по сравнению с североазиатской расой монголоидов. По крайней мере, никто из современных эскимосов не посветлел, постоянно нося одежду и испытывая дефицит солнечного света. И вообще надо еще разобраться носили ли неандертальцы одежду, или в силу общего адаптационного синдрома приспособились обитать без оной в условиях пониженных температур. Очень может быть, что тело неандертальцев обросло густыми волосами, как у снежного человека. В ископаемом состоянии ни цвет кожи, ни то, покрыта ли она волосами, установить не удается.

Некоторые эволюционисты пытаются утверждать, что современные европейцы унаследовали морфотип неандертальцев. Это выступающие вперед носы, узкие и длинные лица. С этим тоже нельзя согласиться. Пропорции фигуры у кроманьонцев ближе к тропическим: длинные конечности и сравнительно короткое тело. У неандертальцев, напротив, конечности короткие, а тело массивное. Очевидно и выступание носа, и удлинение лица – признаки, которые европеоиды приобрели совершенно независимо от неандертальцев в результате изменений, связанных с адаптацией к среде обитания. Очень может быть, что выступающий нос, составляющий гордость европейской нации, может быть рассмотрен и как адаптационный признак. По крайней мере, так считал В. П. Алексеев. Он писал в «Истории первобытного общества»: «Сильное выступание носовой полости удлиняло путь вдыхаемого прохладного воздуха до дыхательных путей и способствовало его согреванию». По крайней мере, у кроманьонцев, пришедших в Европу несколько десятков тысяч лет назад, носы выступали вперед еще не столь сильно.

Ко всему прочему нужно добавить, что узкие лица характерны в большей степени для южных, а не северных европеоидов, а также для эфиопов. Лица вытянулись, а носы увеличились у живущих в тропиках папуасов. Очевидно изменение пропорций лица – не только зональный признак.

Игры, в которые играют антропологи

Весьма интересно, что все население верхнего палеолита, на каком бы материке Старого Света оно ни жило, имело гораздо большую типологическую однородность, чем современные люди. Это может недвусмысленно указывать на то, что со временем разброс морфологических признаков нарастает и человечество медленно, но верно врастает в земную биосферу. Расширение первоначальной ойкумены способствовало расовой дифференциации человечества. Можно предполагать, что изначально предки всех людей верхнего палеолита были еще в большей степени похожи друг на друга. Уж не в самом ли деле они прилетели из космоса в небольшом числе?

Типологическая однородность населения верхнего палеолита может быть истолкована и в пользу моноцентрической гипотезы происхождения всех современных людей.

Напомним вкратце суть разногласий между антропологами-эволюционистами. Полицентристы полагают, что Гомо сапиенс возник в нескольких местах планеты из разных предковых форм – палеоантропов или даже сразу от архантропов. Моноцентристы с этим не согласны и настаивают на том, что древний сапиенс, и, следовательно, все современные люди имеют единых общих предков. Впоследствии Я. Я. Рогинским и другими сформулирована гипотеза широкого моноцентризма, согласно которой в формировании сапиенса приняли участие некоторые палеоантропы и даже архантропы. Именно на это указывают, как полагают находки с промежуточными признаками. В Восточном Средиземноморье, Передней Азии и на Юге-Востоке Европы обнаружены костные останки с мозаикой признаков неандертальцев и кроманьонцев. Эволюционисты полагают, что эти формы могли возникнуть в результате скрещивания разных видов людей – неандертальцев и кроманьонцев. О предпринимаемых попытках увидеть в становлении австралоидов метисные черты архантропов мы уже говорили. Таким образом, можно говорить о том, что концепция широкого моноцентризма призвана отчасти объединить сторонников двух взглядов на становление человека. Меж тем подспудная борьба между моноцентристами и полицентристами все же продолжается, несмотря на миролюбивые декларации и широкие жесты. При этом антропологи-эволюционисты могут несколько раз менять свои взгляды, становясь то умеренными моноцентристами, то умеренными полицентристами. Крайностей нынче все избегают. Вероятно, боятся ошибиться и подвергнуться остракизму.