Ратибор Новгородец [= Богатырская застава]

Нуждаев Александр

— Ну-ну, — с сомнением протянул Муромец. — Лешие-то в кости, случается, зверей друг другу проигрывают. И вообще, без оглядки на берегинь живут.

— А это как если бы один слуга у другого выспорил кусок пола подметать. Князю-то все равно, все едино, кто чистоту в тереме наводит, лишь бы порядок был.

На это Илья не нашел что возразить.

Как и обещала Яга, вскоре клубочек вывел путешественников на большую дорогу, кажется, даже ту самую, по которой они выехали из Киева. Мысленно благодаря хозяйку за добрые советы, Ратибор спрятал подарок старого неклюда в седельную суму. Кони

некоторое время просто стояли, а потом вдруг весьма целеустремленно пошли, все вместе и в одном направлении. Надо думать, это и было нужное.

К вечеру на пути попалась большая деревня. Ратибор поглядел на солнце, что уже наполовину ушло за горизонт, и согласился наконец с доводами друзей, что уже поздно и пора думать о ночлеге. Спать на свежем воздухе никто не хотел. Оно само по себе было бы, конечно, неплохо, но комары… Какой богатырь ни будь, а от гнуса спасения нет даже самому Святогору. Потому друзья, не сговариваясь, решили переночевать в этой самой деревне.

Киевская земля здесь еще не кончилась, и на правах княжеского посла Ратибор вознамерился провести ночь в самой богатой хате. Ее хозяин оказался дома — сидел на завалинке и созерцал закат, ковыряя в носу. Это был крупный мужик, широкий в плечах и еще шире в животе. На круглой физиономии домовладельца навеки запечатлелось то приторно-добродушное выражение, что свойственно исключительно богатым и очень скупым людям. Завидев трех вооруженных всадников, направляющихся к его дому, мужик встревожился, поднялся с места и подозрительно поглядел на них.

Ратибор в ответ смерил мужика презрительным взглядом и, не спешиваясь, уронил:

— Пусти переночевать людей князя Владимира, добрый человек.

— Хе! — внушительно сказал мужик, выпрямляясь во весь свой немаленький рост и выставляя пузо вперед. — А может, вы разбойники переодетые? Грамота у вас есть, что вы его люди?

Разумеется, такой грамоты у Ратибора не было. Доводы мужика были достаточно резонными, однако отступать купеческий сын не собирался.

— А может, ты у меня еще задницу показать попросишь, смерд? — оскалился Леший. — Я сказал — пусти переночевать! Или ты пускаешь, и все идет хорошо, или не пускаешь, и тогда мы тебя на этом месте по уши в землю втопчем.

Подосён за спиной Ратибора восхищенно цокнул языком. Муромец, как всегда, все понявший правильно, многозначительно взвесил на руке палицу.

Мужик разом осознал свое положение. С одной стороны, он мог заорать, и тогда на помощь обиженному сбежится вся деревня. Но с другой — разъяренные воины, скорее всего, первым делом выполнят обещанное, а к чему ему помощь, если он будет втоптан в землю по уши? И потом, разбойники обычно сразу к делу приступают, а эти вроде грабить не собираются… Мужик еще немного подумал и согласился.

— Вас накормить или как? — осведомился он, заходя в избу.

— Или как, — ответил Ратибор. — У нас еда своя.

— Ты что? — Муромец говорил очень тихо, но его толчок локтем в бок Лешего был весьма ощутим. — Еда на походе лишней не бывает, ты же сам это повторял по пять раз на день!

— А то самое, — так же шепотом ответил Ратибор, — что подсыплет нам этот доброжелатель чего-нибудь в щи, и закончится наш поход прямо здесь. Ты не заметил, что он не горит желанием привечать нас?

Илью этот довод не убедил, но спорить дальше он не стал. Пошел распрягать лошадей. Вообще-то, как самый

младший, эту работу должен был выполнять Подосён, но его лошади побаивались, и, хотя и возили, но ухаживать за собой не позволяли. А Леший немедленно расселся на лавке за столом и принялся доставать из сумы походный паек.

Вошла женщина, судя по всему, жена хозяина. Она смотрелась значительно моложе своего мужа и немедленно стрельнула в новгородца многообещающим взглядом. Ратибор, полгода даже не видевший женщин, приосанился, стал фыркать и рыть копытами землю, словно жеребец.

— Гой еси, гостюшка, — повела бедрами молодуха.

— Здоровья тебе, хозяюшка, — хрипло от волнения ответил Ратибор, потом прокашлялся и продолжил:

— Уж прости за вторжение, но не могли иначе. Спешим мы.

— Гость на порог — счастье в дом. Как можно? — возмутилась хозяйка. — Да, а откель будешь?

— Из Киева, — небрежно ответил Ратибор. — Много я там повидал, а вот такой красы не видывал, — здесь он лукавил, хозяйка никакой особенной красой не блистала. Да какой женщине неприятно слышать похвалы своей внешности! Вот и эта — не исключение, сразу зарумянилась, сделала несколько многозначительных движений бровями и вышла. Сразу вслед за этим в комнату ввалился хозяин и бдительным оком проследил, чтобы гости ели только свое и ничего не стянули.

Незваных гостей уложили на сеновале. Но Ратибор туда не явился и вообще провел ночь неизвестно где. Наутро, когда маленький отряд снова двинулся в путь, Леший выглядел помятым и невыспавшимся, но довольным. На расспросы он не отвечал, но друзья сами обо всем догадались и еще долго шутили на эту тему.

Спустя версты две клубок свернул с дороги и повел всадников куда-то вглубь леса. Лес постепенно становился все ниже и реже, а земля под ногами все мокрее и мокрее, пока, наконец, отряд не вышел к берегу большого болота.

Некогда здесь, наверное, были красивые озера. Теперь же их затянуло тиной и водяной травой так, что и поверхности воды не было видно. Кое-где образовались большие кочки, на которых росла осока, а иногда даже кусты. Неопытный путник решил бы, что перед ним простой лес с обычными полянами. Шагнул бы и пропал без следа.

Клубочек подкатился к берегу болота, покрутился немного и вдруг резво, словно и не шерстяной, запрыгал по кочкам. Удалившись чуть-чуть от берега, он остановился и замер, явно дожидаясь, пока путешественники последуют за ним.

— Что же это? — пробормотал Ратибор. — Старшая Яга посередине болота, что ли, живет? По всему видать, так. Что, други, полезем в топь непролазную?

Муромец фыркнул.

— Печенегов не боялись, перед Ягой не струсили — неужто теперь трясины убоимся? Вот только с лошадьми непонятно, что делать. Они по болоту не ходоки.

Ратибор согласно кивнул, спешился, привязал лошадь к ближайшему дереву и забормотал заговор, призванный оберечь скотину от хищника, что двуногого, что четвероногого. То же самое пришлось проделать и с остальными лошадьми. Муромец в действенность этого заговора не очень-то поверил, но на его возражения Ратибор только отмахивался:

— Всегда работало, и теперь должно. К тому же мы ненадолго. Сейчас уже и вернемся.

Подосён, окончательно почувствовавший себя дома, тем временем вырезал три крепкие палки. Вооружившись ими, путешественники пошлепали через болото.