Равнение на президента!
Шрифт:
– О, е! – только и выдохнул он. – О, е! – подбежал к двери. – Кто там?!
Подружки ни с того ни с сего начали смеяться и визжать, как обезумевшие.
– Откройте, милиция!
А, все, конец. Парной его прикончит. Он всучил ему наркотики. Сволочь. Сейчас они войдут, найдут порошок. Вика говорит, что кокаин, но он-то не знал, что в пакете. Кому теперь докажешь?
– Откройте, – стук становился сильнее.
– Подождите, – завыл Фрол. – Я голый, сейчас оденусь и открою.
Он вернулся в комнату, схватил беснующихся
– Умрите, суки! – громко зашептал он.
Гостьи примолкли. Он выключил музыку, стал надевать трусы и штаны, не забывая время от времени высовываться в коридор и кричать: «Сейчас!»
Пакет с кокаином притарил в ящичке для обуви. Девчонки соизволили надеть одни трусы и один лифчик на двоих. Можно открывать, иначе сейчас дверь выломают.
В квартиру вошел милицейский патруль. Один с Фрола ростом, другой – как два Фрола в высоту и четыре в ширину, всего, значит, восемь Валетовых получается. Кошмар нарушителей порядка во плоти.
Волосы на голове у Фрола зашевелились.
– Хулиганим, бедокурим, пьянствуем? – раздалось откуда-то из-под лампочки.
Фрол заулыбался, стал смотреть на свои босые ноги.
– Всего помаленьку, – сознался он, заискивающе таращась ввысь.
К нему сверху наклонилось круглое, совсем не злое лицо, любящее по жизни сало и горилку.
– А зря. Люди хочут спать, а у вас музыка. Зачем такой беспорядок? Это для того, чтобы ваши соседи по ночам нашу милицию тревожили? Или для каких иных целей?
Кадык заерзал по горлу и застрял посередке. Фрол заморгал, потекла слеза. Он закашлялся.
– Сопливый, а хронический алкаш уже, – маленький мент беспардонно ощупал жидкие бицепсы Валетова. – Ничего, что грудь впалая, пацан, зато спина колесом.
– Еще будете хулиганить?
Фрол прищурился, глядя вверх на свет.
«Кто ж тебе ответит „да“, мастодонт?»
– Не, не буду.
– Правильно мыслишь, я своего отражения тоже иногда боюсь, когда ночью пописать встаю. В комнате кто?
– А, шлюхи.
– Кто?!
– Кто шлюхи?! Молчи, ко-озел!
Девки одетые, но нечесанные и ненамалеванные, вылетели в коридор.
– Он нас тут насиловал! – орала Марина.
– Да, своей зубочисткой ковырялся! – подвывала вторая.
Две огромные лопатоподобные ладони легли девочкам на плечи.
– Успокойтесь, миссы. Заявление будем писать?
– Будем просто писать! – все еще горлопанила Марина. – На него! А сейчас дайте нам уйти! Разбирайтесь с ним сами!
Ментов интересовал, похоже, только Фрол, они уже расступились, чтобы пропустить девчонок, но тут маленький схватил Вику.
– Глянь, что у нее под носом.
– Стойте, барышни! – загромыхало восемь Фролов в одном.
Указательный палец калибра «три сосиски» проехался по верхней губе бедняжки. Лицо ее окривело, казалось, навсегда, но нет, нормально, обошлось.
Собрав остатки порошка, двойник Сабониса
Хорошо, когда собирались выпускать девок, приоткрыли дверь. Фрол метнулся к выходу, пригибаясь и выхватывая из ящика сверток с кокаином.
Сладостное причмокивание неслось ему вслед.
– Хорош, – радовался здоровый.
– Уходит! – орал маленький.
– Достань его, а я с девочками останусь.
Фрол прыгал сразу через пролет. Он не бежал – летел. Оказавшись на улице с пакетом в руке, в одних брюках, с голым торсом, босой, он бросился, не чуя под собой земли, в ближайшую подворотню.
Патрульный, топая тяжелыми ботинками, загребал следом.
– Стой, стреляю! – слышал за спиной Фрол.
Если его возьмут с порошком, жить ему на Севере в мужском коллективе долго и несчастливо.
– Сам недоносок. Ты еще ниже меня! – орал Фрол, улепетывая и заворачивая во двор хрущевки.
Раздались выстрелы. Хорошо, что пули не прошибают стены!
Во дворе – темень. Только в песочнице горит костер и пацаны сидят вокруг него кружком. Вот и отлично.
Валетов, не сбавляя скорости, пронесся мимо, на ходу кидая в огонь кокаин.
– Дышите глубже, пацаны! – заорал он.
Фрол продолжал отрываться от преследователя и уходить в темноту ночи.
Пробежав еще немного, он перешел на шаг. Обе ноги поймали по осколку стекла и теперь болели и кровоточили. В пятке что-то торчит. Он знает, куда ему надо добраться, но как? Сейчас район оцепят. Наркотики – не шутка. Шансов увидеть двоюродную сестру, живущую на другом конце города, у него нет.
Холодно, холодно, как холодно!
Куда? Куда ему? Он судорожно шарил глазами, опасаясь, что сейчас, среди ночи, по пустым дворам ездят милицейские патрули.
Спрятавшись за мусорными баками, он сел на асфальт и попытался увидеть, что же с его ногами. Света бы. Хоть немного.
Он щупал стопы. Липкие. Кровь течет. Фрол запаниковал. Когда из него все вытечет, он умрет.
Всхлипнув, он вцепился руками во что-то торчащее в ноге. Похоже, щепа.
– Ыхгы-хгы, – поскуливал он. – Ы! Сука! – Он отбросил боль в сторону. Теперь легче, теперь лучше. Надо бы найти тряпье поприличнее. Телефон бы ему. Да к кому в два ночи проситься звонить? Тут же сообщат куда не следует.
Встал, пошарил по карманам. Ни копейки.
Проехала «Скорая». Завернула в соседний двор и встала у подъезда. Врач вышла из машины и ушла на вызов.
Спасибо, господи!
Водитель проводил глазами врача, тяжело вздохнул и стал вертеть приемник, перепрыгивая с волны на волну.
По всем каналам музыка. А на одном шла викторина. Бодрый, совсем не полуночный девичий голосок предлагал звонить радиослушателям в эфир и высказывать свои версии на тему: «Чем отличается дебил от шизофреника». Похоже, на радиостанции предполагали создать в эфире веселуху.