Рай без памяти (илл. А. Иткина)
Шрифт:
– Скорей! — рванул меня Зернов. — Не задерживайся!
– Не понимаю, — сказал я, кивнув на экраны.
– Как раз в этом ничего принципиально нового. Структура молекул, воспроизводимая пучками нейтронов. В Москве уже опыты делаются. Пошли.
– Почему спешка? — спросил я,
– Потому что он только что прошел над нами.
– Где?
– В третьей плоскости. Так мы его не догоним. Видишь, труба разветвляется?
Разветвления я не увидел — только в лиловом тумане змеились белые и желтые струи, тончайшие, будто лазерные световые
– Как в континууме, — сказал я.
– Нет, — отмахнулся Зернов, — там химический синтез, здесь — просто индикаторы.
Действительно, белые и желтые нити повернули в разные стороны, как бы приглашая нас последовать по тому или иному пути.
– Желтый — кратчайший, — сказал Зернов, — но он приводит к автосбрасывателю. Помнишь экран с надписью «дэйнджер!»? Дальше «прохода» нет — только телепортация. А поскольку телепортация блокирована, у него только один ход — назад!
– А белый?
– Белый — длиннее. Если он выберет белый, мы его перехватим. Но может выбрать и желтый — карты у него нет. Думаю, нам следует разделиться.
– А у тебя есть оружие? — спросил я.
– Зернов растерянно улыбнулся.
– Возьму с собой Толю — у него пистолет.
– Стреляйте, не раздумывая. Без гуманностей!
– Ай-ай-ай, Жан Марэ преследует Фантомаса!
Это — Толька. Но я уже не видел его: я бежал в проходе, не отклоняясь от желтых струй. Та же труба, те же путаные, непонятные повороты. Мне показалось вдруг, что я взбираюсь по винтовой лестнице, догоняя мелькающего наверху человека. Вот он темной тенью возник надо мной справа, переместился влево, исчез в завитке невидимого винта и снова возник, повторяя движение по убегающей кверху спирали. Я ускорил шаг, но тень впереди даже не обернулась: в этом ракурсе, вероятно, я был невидим. Внезапно она исчезла. Куда? Я тотчас же понял это, когда меня швырнуло в знакомое замкнутое пространство с черно-желтым экраном. Знакомые буквы английской надписи вспыхивали и угасали:
ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ!
Человек впереди меня замер: он знал это место и шагнул назад. Двигался он, несмотря да тучность, легко и неслышно, как зверь кошачьей породы.
– Бойл! — позвал я.
Он обернулся.
– Ано?!
От изумления он даже растерялся, чего с ним никогда не случалось. Любопытно, что ни он, ни я не схватились за оружие — это произошло позже, — а сейчас мысль об этом никому из нас не пришла в голову. И первые наши слова только обнаружили обоюдную неловкость.
– Я тебя, искал, — почему-то сказал Бойл.
– Зачем? — Мне было совершенно неинтересно зачем, но я спросил.
А он ответил:
– Потому что ты изменил. Раньше я только догадывался. Теперь знаю.
Ну и пусть знает! Не все ли равно. Мы с ним, явно не о том говорили.
– Вы не пройдете, Бойл, — сказал я.
Смешок в ответ.
– Через тебя, мой милый.
Я положил пальцы на спусковой крючок автомата. Он тоже.
– Ты не осмелишься выстрелить, Ано.
– Дуло, вашего автомата, опущено.
Дуло не шевельнулось. А Бойл сказал нарочито равнодушно:
– Зачем нам умирать обоим? Пропусти меня, и разойдемся... живыми.
Вспомнились слова из Толькиной песенки: «Первый успех... первым успеть... точно нажать курок». Но я медлил. Как трудно все-таки убить человека!
– А что ты хочешь? — вдруг спросил Бойл.
– Бросьте автомат и шагайте к выходу.
– Оглянись назад. Мы не одни.
– Старый трюк. Не двигайтесь — выстрелю.
– Я первым.
– Сомневаюсь, — сказал рядом знакомый голос.
– Но я даже не повернул головы, не спуская глаз с руки Бойла, лежавшей на спусковом крючке. А у него почему-то задрожали губы, отвисла челюсть и разжавшиеся пальцы выпустили автомат, бесшумно коснувшийся пола. Я понял, почему так неслышны были наши шаги: пол или, вернее, плоскость под ногами поглощала все звуки.
– Вы были правы, комиссар, мы не одни, — сказал голос.
Я взглянул и увидел свое повторение с автоматом, так же прижатым к бедру. Анохин-бис в таком же полицейском мундире стоял в двух шагах от меня и улыбался. Бойлу, вероятно, показалось, что я раздвоился. Он закрыл лицо руками и снова отнял их.
– Неужели схожу с ума? — прошептал он.
– Вы кончите иначе, — сказал мой альтер эго, — отступайте спокойно, не оглядываясь. Вот так.
Бойл, как загипнотизированный, попятился назад, не отводя глав от моего двойника.
– Еще, — сказал тот.
Бойл сделал ещё шаг и исчез, словно провалился сквозь землю.
– Только не в землю, а в люк, — поправил меня мой спаситель. — Видишь, экран погас.
Экран действительно сплошь почернел, как аспидная доска. Ядовито-желтая надпись, предупреждавшая об опасности, исчезла.
– А он? — вырвалось у меня.
– Его уже нет, — сказал Анохин-второй. — Еще секунду назад это был сгусток атомной пыли. А сейчас и она рассеялась.
Глава XLIV
ВОЗВРАЩЕНИЕ
– Не очень научно, — объявил я.
– Приблизительно, — сказал он миролюбиво, — мы ведь не физики.
– Я думал, ты здесь кое-чему научился. Были шансы.
– А я не помню, чему я здесь научился. Я уже говорил тебе: не помню, — повторил он. — Сейчас я — это ты со всем объемом накопленной тобой информации.
– Я выиграл скачку в гандикапе, я поступил в полицию, я был комендантом Майн-сити и сидел у телефона в повстанческом штабе. А что я делал в действительности, не знаю. Я даже не знаю, как меня зовут, есть ли у меня семья, чем занимаюсь, кого люблю и кого ненавижу.
– Вернешься в Город — узнаешь. — Мне захотелось сказать ему что-нибудь приятное, но я никак не мог найти ни подходящего тона, ни подходящих слов.
– Спасибо, — сказал он, сразу прочитав мои мысли, — я и так все понимаю. Вероятно, я не сделал здесь столь блестящей карьеры.