Рай для закалённых
Шрифт:
Он сделал паузу. Я чувствовала вопрос, который крутился вокруг нас обоих, и сильнее всего желала, чтобы он не был задан: как я отношусь к тому, что поняла о Президенте? Этот вопрос был очень важен для него, но ответа он боялся. Боль, словно осознав исключительность минуты, отступила, став далекой и незначительной.
– Вы не должны считать, что это нормально. Я воспользовался стечением обстоятельств и своим феноменальным везением, чтобы осуществить мечту о мире без дураков и глупых смертей, но при этом я поступился собственными представлениями о добре и зле. Я оправдываю себя абсолютно - результат превзошел ожидания, и каждый из твоего поколения гораздо ценнее любого из тех, кто
Его образ в моих мыслях раздвоился. Так показалось в первое мгновение. Потом я поняла, что раздвоилось всё. Мир оказался именно таким, каким я его себе представляла, сложив из видимых и осязаемых кусочков, разбитых недомолвками и заново связанных логикой, но он был неправильным. Потому что, если по справедливости, то нас не должно быть.
– Я вижу тебя, Лора, и понимаю: да, мечта сбылась! Мою страну населяют люди не только умные, но и безрассудно творческие, способные любить и ценящие друг друга - такие, каких ужасно не хватало мне в детстве и юности, однако я хочу большего. Я хочу, чтобы вы были лучше меня. Иначе всё зря.
Вот он, тот кусочек, которого не хватало в моей картине мира: если я понимаю, что происходит, то я обязана это осудить. Даже зная, что являюсь продуктом этого.
– Почему теплые города?
– спросила я.
Господин Президент прикрыл глаза и улыбнулся.
– Потому что я с детства ненавижу женскую страсть к натуральным шубам.
– Только из-за нее?
– не поверила я.
– Да, - спокойно отозвался он.
– Это очень глупо, и я решил исключить первопричину - холод.
– Почему энергоемкие магнитные трассы?
– Они безопасны. Магнитные поля разводят даже мчащиеся друг на друга машины и делают столкновения невозможными. В моей молодости слишком много достойных людей погибло на дорогах в автомобилях с двигателями внутреннего сгорания. В разумном мире их быть не может. Энергия - не цена человеческой жизни. Кроме того, у нас она уже стала очень дешевой.
– Мы контролируем правительства прочих стран?
Я обнаглела. Конечно, господин Президент мог не отвечать, однако мои вопросы явно ему нравились.
– Только ключевых и только в вопросах безопасности, военной и экономической. Это не так просто, как кажется, даже для телепата, способного подчинять чужие решения своей воле.
– Почему?
– Видишь ли, в некоторых странах используют психопрактики, тренирующие сознание человека принимать состояния, которые нам сложно распознать и преодолеть. Очень тонкий обман. Увлекательная игра.
– Вы рассчитываете и дальше скрывать наши возможности от остальных?
Господин Президент очень глубоко вздохнул.
– Да.
– Это правда, что вы сами обучили всему наших учителей?
– Ваших - правда. Большинство моих соратников были студентами университетов, в которых я вел факультативы. Сами они потом тоже обучали молодых, и все теперь здесь. Все мечтали жить в стране телепатов...
– Без дураков.
Он посмотрел на меня с иронией и усмехнулся.
– Да, Наша Страна - уникальное государство, делающее ставку на умное большинство. Людьми с низким интеллектом и ограниченными умственными способностями управлять гораздо легче, поэтому во многих странах население намеренно оглупляется... Но ты не представляешь, как унизительно и противно жить в таком окружении. Ты не знаешь, каковы настоящие дураки. В Нашей Стране их очень мало, даже среди ваших родителей.
– А! Вы приглашали переселиться сюда тех, у кого интеллект не ниже среднего?
– Вовсе нет. Мы приглашали тех, кто хотел жить в новом государстве
Эти слова меня поцарапали. Причем боль в спине от них не вернулась - на пару секунд заболело сердце. Мой далеко не глупый отец со мной порвал. Меня уже ничто не связывает с первым поколением нашестранцев.
Улыбка красиво изогнула губы господина Президента.
– Еще ничего не закончилось, Лора. Я уверен, твоя связь с папой восстановится. Только смерть прекращает любовь.
Эти слова заставили меня резко выдохнуть. Я вообще никогда не думала о том, что папа меня любит. Он просто всегда был, а теперь его нет. Любит? От любви сложно отказаться, я уже знаю это. От человека - легко.
– У тебя еще остались вопросы?
Нет, он мастерски выбил меня из равновесия. Все вопросы, накопившиеся за шестнадцать лет жизни, разбежались от нового: "Папа меня любит?".
– Были, но... Я понимаю, что перешла границу дозволенного. Спасибо, что поговорили со мной.
Он замер в своем кресле. Потом медленно, завершая наше общение, произнес:
– Видишь ли, в чем дело... Невероятным образом все мои желания исполняются. Такое стечение звезд... Так вот, когда я впервые увидел тебя в школе, я очень захотел с тобой поговорить... Прости за спину.
16. Побочные эффекты
Сквозь неплотно закрытые жалюзи относительно хорошо просматривалась часть холла с дверями, ведущими к лестнице и лифтам. Все несколько часов, пока я находилась в палате, в нем происходило что-нибудь интересное: входившие на этаж люди, кто в форменной одежде, кто в обычной, останавливались, чтобы оглядеться, переговаривались и шли дальше или возвращались туда, откуда пришли. Вроде бы, ничего особенного, но их поведение для большинства из них являлось необычным (просто так здесь не оказываются), и неуверенность, ожидание угадывались в каждом. Это было очень кстати, поскольку смотреть телевизор, висевший на стене, в моем положении было неудобно, а спать мне не давало колотившее изнутри нервное возбуждение. Не холод, которым уже два часа обрабатывался отек вокруг разбитых позвонков, вгонял меня в дрожь, а постоянно настигавшие воспоминания о ночи, проведенной с Президентом. Помимо собственной воли я снова и снова проживала каждое мгновение, проведенное рядом с ним, анализировала каждое его слово, однако при этом мне не удавалось даже заставить себя поверить в реальность произошедшего.
Понимая, что осознать, смириться и сделать выводы поможет только время, я заставляла себя смотреть сквозь жалюзи на проходивших мимо озабоченных людей. Сейчас раннее утро. Наверное, днем этот перекресток еще более оживлен.
Боль в очередной раз пробила химический барьер и приступила к новой экзекуции. Она разрушила иллюзию благополучия и напомнила, почему я нахожусь в этой огромной, величиной с гостиную в родительском доме, палате, лежа на высокой жесткой кровати в окружении медицинских приборов - в наименее уютном из всех мест, где мне приходилось ночевать. Кнопка вызова персонала, вмонтированная в столик возле изголовья, маняще блестела в полутьме палаты, но мне не хотелось никого звать. Я была рада своему внезапному одиночеству. Что ж, потренируюсь снова блокировать боль - удалось же это прошлой ночью, вспомнить бы только, как...