Рай под колпаком
Шрифт:
Он был рад встрече, но в то же время в его глазах читалась некая настороженность.
Я сел в пластиковое кресло и потянулся к кружке пива.
— Как жизнь? — поинтересовался Валентин Сергеевич, пытливо вглядываясь в мои глаза. Ему явно что-то было нужно от меня, но я не стал ломать над этим голову. Хотелось пива.
— А… — отмахнулся я рукой. — Что жизнь? Проходит…
Залпом опорожнил кружку, выдохнул, замотал головой.
— Что так? — вновь спросил он, не сводя с меня пристального взгляда.
— Не помогает…. — пожаловался я.
— Берите вторую.
Я взял вторую кружку, но всю осилить не смог, только половину. Перевел дух, полез в карман, достал деньги.
— Восполним
— Так вы ничего не знаете… — протянул писатель.
— Чего не знаю?
Я продолжал оглядываться. Ни бармена за стойкой блистающего хромом и пластиком фирменного киоска, ни какого-нибудь другого обслуживающего персонала нигде не было.
— Пиво бесплатное.
— Что значит бесплатное? Предприниматель решил расщедриться по поводу открытия нового кафе?
— Нет. С сегодняшнего дня в городе ВСЕ БЕСПЛАТНО.
Если бы меня ударили обухом по голове, эффект был бы тот же. Или даже лучше — по крайней мере, потерял бы сознание, а не застыл сидячей статуей. Мысли смешались, как все в доме Облонских, и я начал заикаться:
— К-как вы с-сказали?
— С сегодняшнего дня в городе все бесплатно, — повторил Валентин Сергеевич.
— Эт-то что? Наступила эра свет-тлого ком-мунизма?
Получилось насмешливо, но спрашивал я серьезно.
— Я бы сказал — розового, — поправил меня он. Настороженность исчезла из глаз писателя, и он с явным облегчением откинулся на спинку пластикового кресла. — Не заметили, что свет от солнца стал розовым, а небо зеленым? И еще запах какой-то тонкий… Как вчера на кладбище.
— Весенней фиалки? — с замиранием сердца спросил я.
— Вот-вот! — обрадовался писатель. — А я долго не мог понять, чем это пахнет!
«Выходит, я не ошибся, с тоской пронеслось в голове. — Нет у меня обонятельной галлюцинации…»
Я допил пиво, повертел в руках кружку. Мысли никак не хотели упорядочиваться.
— Так где тут бесплатное пиво наливают? — только и нашелся что спросить, хотя пива уже не хотелось. Хотелось водки, чтобы упиться до потери сознания.
— Здесь самообслуживание. Только берите в крайнем автомате слева. В остальных пиво безалкогольное.
Я взял пустые кружки и направился к автомату. Механической походкой, будто сам был автоматом. Безалкогольное пиво — этого я не понимал и в нормальное время. Пиво должно быть алкогольным, как масло масляным. Это неотъемлемые составляющие. Можно ли себе представить нежирное масло? Впрочем, сейчас появилось и такое…
Налив пива, я вернулся, сел и окинул взглядом соседние столики. Пиво пили только два человека, но по их лицам было понятно, что пиво у них без определяющего напиток ингредиента.
— А водку здесь не дают? — запоздало спросил я. Можно было и самому посмотреть, что там за стойкой на прилавке.
— Нет, — тяжело вздохнул Валентин Сергеевич. Похоже, он испытывал те же чувства, что и я. — Есть вино, но тоже безалкогольное.
Я отхлебнул пива и икнул.
— Возьмите, попробуйте.
Валентин Сергеевич пододвинул ко мне тарелку с мясистыми темно-зелеными листьями.
— Что это?
— Не знаю. На ценнике, или как его там теперь называть в эпоху бесплатности, написано: «Паториче к пиву».
Взяв лист, я попробовал. С виду хрупкий, из-за больших разветвленных прожилок лист оказался неожиданно плотным и по вкусу напоминал воблу. Только без запаха. Не приходилось мне ранее слышать о таком растении, как паториче. Впрочем, слова «ауфлемэ» и «тэмбэсаддон» я тоже услышал недавно.
— Что же произошло? — спросил я, беспомощно озираясь.
За голыми кронами низеньких лип, не выпустивших пока ни одного листочка, по дороге проносились автомобили, по тротуару шли люди, и вроде бы ничего не изменилось.
— Что произошло? — переспросил Валентин Сергеевич и глубоко затянулся сигаретой, — Как говорят, это вопрос вопросов. С самого утра ломаю над ним голову. Проснулся я, как всегда, поздно, выпил кофе и направился в магазин за хлебом… Кстати, — он невесело усмехнулся, — хлеба так и не взял, надо бы не забыть, когда буду домой возвращаться… Так вот, выхожу из подъезда и вижу — все вокруг залито розовым светом. Подивился я, что на старости лет сподобился лицезреть необычное атмосферное явление — и в мыслях тогда не было, что никакое это не атмосферное явление, а настоящее светопреставление. Подхожу к киоску, хочу сигарет купить. А мне их бесплатно дают, но предупреждают, что сигареты скоро закончатся и новых поступлений не будет. Пора, мол, завязывать с вредными привычками. И смотрит на меня продавец так это жалостливо, сочувствующе, как на безнадежно больного. С кем потом ни заговаривал, все на меня так смотрят. Оторопел я немного от сообщения продавца, что все в городе теперь бесплатно, не поверил, но, однако, зашел в универмаг, где давно себе курточку присмотрел, но все не решался купить — дороговато… И оказалось, смотрите, — он показал на себе новую куртку, — тоже бесплатно. В общем, получилось, как в анекдоте: ни хрена себе — за хлебом сходил… Я тогда по-настоящему растерялся и принялся ходить по магазинам. Действительно все, ВСЕ БЕСПЛАТНО! Но, что удивительно, никакого ажиотажа не наблюдается. Заходят люди в магазин, берут, что надо, и уходят. Спокойно, обыденно, будто всю жизнь жили при бесплатном режиме. Этакие новообращенные самаритяне. Честно скажу, сам атеист до мозга костей, но показалось мне тогда, что умер я и попал вот в такой вот загробный мир. Рай в розовом свете. Заболело у меня тогда сердце, не молодой человек все-таки, доплелся сюда и стал пиво пить. Так и сидел, пока вас не увидел. Вы — первый нормальный человек в розовом раю. А все эти… — Он поморщился, широко махнул рукой. — Алкоголь не потребляют, не курят, все такие правильные… Вы только прислушайтесь, о чем и как говорят эти люди. Такое впечатление, что это не обычный промышленный городок в российской глубинке, а, по крайней мере, университетский городок в Оксфорде.
Не поворачивая головы, я прислушался к разговору за соседним столиком.
— …По-моему, Сергей Павлович, — говорил хорошо поставленный баритон, — при синтезе нуклеотидов лучше использовать наработки Майлетской лаборатории. Метод программированной витализации позволяет на порядок снизить нежелательные хромосомные аберрации.
— Олег Борисович, вы забываете, что у нас не исследовательская лаборатория, а промышленное производство, — корректно возражал суховатый, надтреснутый голос. — Метод программированной витализации разработан для тиражирования клеточных структур биомеханизмов. Но то, что хорошо для производства биотехники, где тиражирование приветствуется, не годится для синтеза промежуточных носителей. Однотипность хромосомного набора существенно ослабит их популяцию. Не забывайте к тому же, что средняя продолжительность жизни промежуточных носителей и без того составляет всего десять лет. Природа не терпит единообразия, поэтому хромосомные аберрации должны иметь в нашем производстве широчайший спектр…