Рай - здесь

Уокер Люси

— Если я поведу домой машину, — сказала она,— то, наверняка, засну, и мы разобьемся. А Джин еще не знает дороги.

Хью, который приехал с одним из фермеров дяди Джека, попросил того отогнать «холден», а сам сел за руль «гумбера». Миссис Уилстэк выбрала заднее сиденье, чтобы спокойно поспать, а Джин велела сесть вперед. Хью заботливо помог матери устроиться, свернул куртку, чтобы подложить ей под голову, и прикрыл одеялом. Похоже, миссис Уилстэк уснула еще до того, как машина тронулась.

— Ну что, развлеклась? — спросил Хью Джин, когда они выехали на шоссе. Он снова превратился в обычного

Хью, и девушка удивилась такой быстрой смене настроения.

— О, да, давно так не веселилась.

Она не могла рассказать ему о сумбуре чувств, царившем в ее душе. Музыка, лунный свет... Какой бы жалкой и обычной была эта ночь, если бы она не поехала в Бинди. Но сейчас человек рядом с ней был лишь тенью того скрипача, который подарил ей самые счастливые минуты, сыграв нежно и трепетно «Я мечтаю о Джини со светло-каштановыми волосами». Может, для самого Хью это была просто еще одна песенка, исполненная с чувством, музыка ради музыки, но Джин и всех остальных Джин, со светло-каштановыми полосами, она тронула за живое.

— Почему ты передумал и все-таки приехал на вечеринку? — спросила она, скорее для того, чтобы прервать молчание, которого вдруг испугалась.

— Ничего я не передумывал, — ответил он. — Я действительно не знал, получится ли у меня выкроить время. Когда у тебя такая большая ферма, как Стирлинг-даунс, то почти не принадлежишь себе. Слишком много срочных дел.

— Вроде сломанной изгороди?

— Верно. И еще ощущения, что можешь слишком устать, и завтра будет трудно работать.

— Но у всех, наверное, те же проблемы, разве нет?

— Это все мелкие фермеры. Они встанут, чтобы накормить коров и овец, а потом прилягут в тени ближайшего дерева. А у меня пятнадцать тысяч акров земли, девять тысяч овец и три тысячи акров под паром. Да еще две семьи, о которых надо заботиться.

— Но ведь тебе может помочь Энтони и, хотя бы один день в неделю, делать твою работу.

— Звучит заманчиво, но нельзя взваливать свои обязанности на Энтони или дядю Джека. Джек стареет, а у Энтони полно своих дел.

— Но ведь ты же, наверняка, подстраховал бы его, если бы ему захотелось развлечься или развлечь других?

— А что, Энтони хочет развлечься? — с любопытством поинтересовался Хью.

— Может захотеть. И тогда ты или тетя Силла поможете ему. Я хочу сказать, что юноше в возрасте Энтони уже пора думать о девушках, и тебе придется помогать ему.

Джин подумала об Энтони и маленькой школьной учительнице. Она не знала, насколько семейные обязанности мешают Энтони вести себя так, как ему бы хотелось. Эгоизм одного брата означал увеличение нагрузки другого, и оба это знали.

В машине снова воцарилась тишина, потом Хью притормозил, чтобы прикурить, и при свете зажженной спички с любопытством посмотрел на Джин.

— А ты беспокоишься об Энтони, да? — спросил он тихо.

— Беспокоюсь? О, боги, нет! Я просто подумала что ему, наверное, тоже хочется иногда куда-нибудь выбраться.

— Он это делает.

— Знаю... Я имею в виду ... нечто большее. — Джин замолчала, она не хотела вмешиваться в дела Уилстэков и уже жалела, что завела этот разговор.
– Конечно, тетя Силла очень любит Энтони, — добавила она, чтобы несколько сменить

тему.

— Силла? — вдруг переспросил Хью, резко поворачиваясь к Джин. В темноте она не могла прочитать выражение его лица. — Думаю, она, скорее, охраняет его...

— Некоторые люди охраняют, — отозвалась Джин, — а другие становятся на пути.

Наверное, Хью решил, что она вмешивается не свое дело. Был ли он прав? Они снова замолчали.

— Тому, кто стоит на дороге, надо сказать об этом, — вдруг произнес Хью. — И он должен убраться.

Джин показалось, что каждый из них говорит о своем, не понимая другого.

— Я начала этот разговор только для того, что бы... — отозвалась она, — чтобы убедить тебя...

— Убедить в чем?

Хью притормозил, чтобы прикурить следующую сигарету. Это показалось Джин довольно странным — обычно он не курил одну за другой. На заднем сидении заворочалась миссис Уилстэк.

— Эй, миссис Ростбиф, с тобой все в порядке? — спросил Хью.

Джин опустила руку на руль, чтобы машина не виляла по дороге. Миссис Уилстэк не ответила. Наверное, она просто перевернулась во сне.

Хью нажал на акселератор, прибавляя газу, и тихо спросил:

— Так о чем мы говорили, Джин?

— Я думала, что завтра ты можешь отдохнуть, а Энтони все сделает, а на будущей неделе вы просто поменяетесь местами.

— Почему на следующей неделе? Намечается что-то особенное?

Джин не ответила. Они действительно говорили каждый о своем. Хью внимательно посмотрел на нее. Лоб молодого человека бороздила задумчивая морщинка. Он глубоко затянулся сигаретой. Дальше они ехали в тишине. Мысли девушки вернулись к прошедшему вечеру. Она напомнила все песенки, которые сыграли Хью и его мать, и, конечно, «Я мечтаю о Джини со светло-каштановыми полосами». Ее чувства к Хью смягчились — он так красиво играл! Естественно, она растрогалась... Девушка была уже готова взять его за руку и рассказать о том, что чувствовала, но тут Хью прервал молчание.

— Кстати, о событиях будущей недели, — сказал он, — тетя Силла звала всех на чай.

— Как это мило с ее стороны, — отозвалась Джин, которая сейчас прониклась добрым чувством даже к тете Силле.

— Я привезу после гольфа Софи, — продолжал Хью. — Ей должно понравиться. И тете Силле тоже.

Джин не ответила. Ей вдруг показалось, что потянуло холодом. Надо же, она на целый вечер забыла о Софи! Конечно, Джин знала, что Софи для Уилстэков нечто постоянное и неотъемлемое, что Хью никогда не забывает о ней. Но все-таки напомнить о ней именно сейчас, напомнить о чувстве неполноценности, которое Джин испытывала в присутствии Софи! Почему она ощущала себя именно так? Ведь она не хотела превратиться в профессионального игрока в гольф и, хотя восхищалась свободной и независимой манерой Софи, вовсе не чувствовала необходимость вести себя также. В конце концов, Джин подумала, что Хью решил все прояснить для нее раз и навсегда. Сначала он вел себя так, что она потеряла бдительность и расслабилась; он открыл для нее двери Австралии, но потом впустил в них холодные антарктические ветры. Да... Выходит, единственное, о чем он думал по дороге домой, это о том, чтобы привести на вечеринку к тете Силле свою подругу Софи.