Райшаария
Шрифт:
– Яйцо? – удивился Громов. – Рудик «говорит», что его забрал… большой… не понимаю, что это, или кто….
Я облегченно вздохнула. Значит, Райшаария забрала яйцо, и скорее всего она вместе с ними отбыла на Эньбруервес. Вот почему я ее не могла найти. Мне стало грустно. Смогу ли я увидеть ее еще когда-нибудь? Какими будут ее малыши? Что ей будет за то, что она нарушила законы своего мира? Я не знаю.
Громов все это время смотрел на меня, ни о чем не спрашивая, и я была благодарна ему за это. Просто говорить ему, что я потеряла свою единственную настоящую подругу, у меня не хватало смелости. Он, видимо, расценил мое молчание по-своему.
–
И тут Рудик так смешно засвистел, словно смеялся. Громов посмотрел на него, потом на меня.
– Ты серьезно боишься воды? – спросил он.
– Да, – ответила я. Значит и дельфины «видят» мыслеобразы.
– Почему?
– Я в детстве чуть не утонула, – призналась я. – А потом так и не смогла преодолеть этот страх.
– Даже во сне? – удивился Громов.
– Даже во сне, – не знаю, что хотел выяснить Громов, задав этот вопрос.
– Мне всегда казалось, что во сне можно все, – по-мальчишески заявил он.
– Так уж и все? Ну, например?
Пусть попробует, удивит! Все-таки мне показалось, что он не воспринимает происходящее с таким смыслом, который вложила в меня Райшаария. Хорошо, что я умолчала о ней. Вот бы было….
Что бы было, я не успела додумать, поскольку Громов схватил меня, и мы оказались очень далеко от берега. Как это у него получилось, я не поняла. Я схватилась за его шею руками, да и ногами инстинктивно обхватила его.
– Ты что творишь?! – воскликнула я. – Я, правда, боюсь!
– Не бойся, я тебя не отпущу. Ты мне веришь? – спросил он.
Я посмотрела в его синие глаза, которые казались такими бездонными. Рядом стрекотал Рудик. Смешно ему, видите ли!
– Думаю, у меня сейчас выбора нет, – ответила я. Дельфин тут же закивал, словно соглашаясь. Вот же хитрая рыбешка!
И мы поплыли. Опять же не так, как обычно плавают люди. А так, как я летала. Только сейчас я плыла, крепко держась за Громова. Он чувствовал себя в воде, словно он в ней родился. И тут до меня дошло, что это вполне естественно. Так как я по гороскопу Водолей, который относится к воздушным знакам, то и моя стихия – воздух. А Громов, значит, по гороскопу один из водных знаков. Надо будет как-то спросить, когда у него день рождения. Вот это я замахнулась! Надо вернуться на землю. Мечтать-то, конечно, не вредно. Но.
Но пока я наслаждалась этим морем. Самое интересное, что этот мир был обитаем. В воде встречались рыбки, медузы, морские звезды. Почему тогда на Идэне никого нет? Мне, казалось, что я попала в диснеевский мультфильм про Русалочку. Или сюжет срисован с этого места? И что самое интересное, погружаясь на глубину, я не задыхалась, а чувствовала себя нормально, словно всю жизнь провела под водой. Правда, при этом я ни на миг не отпускала Громова. Мне казалось, что, если я его отпущу, то ко мне вернется мой страх.
Мы приплыли на небольшой остров, состоящий из скалы, пещеры и песка. Никакой растительности. Но это нисколько не портило впечатления.
– Это мое любимое место, – сказала Громов.
– Красиво, – ответила я. Почувствовав, под ногами землю, я отпустила Громова и озиралась вокруг. Здесь тоже никого не было, как на Идэне. И я поняла, что это его Идэн, только, наверное, с другим названием. Интересно, а что делал он тогда там? Неужели, он проплыл это расстояние, только из-за меня? Спрашивать я не стала.
Глава 9.
Днем я работала и занималась детьми. А вот ночью.... Ночью мы были вместе. Но не так, как это принято: вместе ложиться и вместе вставать. Нет. Мы были вместе, путешествуя по разным, пусть будет, «снам». Если вы думаете, что между мужчиной и женщиной возможна дружба, то вы ошибаетесь. Да, какое-то время возможна, но потом она перерастает в другие отношения: любовь, ненависть, страсть, помощь, расчет и даже соревнование. Наверное, психологи еще что-нибудь придумают, я не знаю. Вот и получилось, что наши «ночные» встречи всегда заканчивались не просто физической близостью, а слиняем душ. Я никогда не думала, что прожив столько лет в браке, можно просто не чувствовать себя! А тут я словно проснулась, ожила и задышала полной грудью. Очень трудно выразить словами те ощущения и эмоции. Конечно, можно все списать на то, что во сне возможно всё. Я не стану спорить. Но я-то знала, что это не сны. Невозможно «спать», когда каждая клеточка твоего тела находится на грани, когда ты испытываешь такие сладкие муки только от одних прикосновений, когда чувствуешь близость не только тела, а той волны и энергии, которые оно излучает. Когда твое энергетическое поле переплетается с другим полем, когда они дополняют друг друга и становятся одним целым. Вот тогда и происходит то освобождение, которое возносит тебя на самую верхушку блаженства, и ты уже не принадлежишь себе, а растворяешься в пространстве.
Это не могло не отразиться на мне. Изменения стали такими заметными, что иногда мне казалось, что я сияю как лампочка в двести ватт. И что еще интересней, я стала видеть «светящихся» людей. Это как среди серого цвета толпы встречается ярко-желтая куртка, которую просто невозможно не заметить! Наверное, все влюбленные так смотрят на мир. Возможно. Но что тогда происходит с ними потом, почему они перестают «сиять»? Или невозможно сиять вечно? Или же все-таки возможно? Я думаю что, если рядом есть кто-то или что-то, что поддерживает это, то ты будешь сиять. Ведь пока не подсоединишь лампочку к электричеству, она тоже лежит, как и миллионы самых обыкновенных лампочек. И никто не заметит ее уникальности и яркости. «Она все равно рано или поздно перегорит», — скажете вы. Да. Но можно светить и сиять всю жизнь. А можно сгореть за несколько дней.
И я сияла. Я не знала, чем занимался Громов в нормальной жизни. Я знала, что смогу всегда его найти там, в своих снах. И мне этого было достаточно.
***
Я сидела и пыталась понять, что мне не нравится. Вроде бы все правильно, но какое-то внутреннее чутье подсказывало, что есть ошибка. Поэтому я уже в который раз прочитывала всю документацию по последней проверке. На столе завибрировал телефон. Я поморщилась: не люблю, когда отвлекают на работе. Неизвестный номер.
— Да. Я слушаю.
— Ольга Васильевна?
— Да.
— Доброе утро! Это Павел Громов. — Мои брови взлетели вверх. Евгения оторвалась от компьютера и навострила уши. — Нам нужно поговорить. Вы завтра свободны?
Я поморщилась. После того, что он вытворял ночью, можно давно перейти на «ты». Но приняла его правила. Поговорить. Я усмехнулась. Ну да, там у нас времени на разговоры почему-то не хватало.
— Да, свободна, — ответила я. Сегодня пятница, и я ничего на завтра еще не планировала.