Райская лагуна
Шрифт:
Комната была маленькой, с простынями в цветочек на двуспальной кровати и выцветшими обоями на стенах. Здесь пахло бесчисленным количеством сигарет, а на потолке были пятна, которые доказывали, сколько людей курили здесь за эти годы. Курил ли Чейз здесь? Начал ли он снова пить? Сидел ли он на этой кровати, думая, что никто в мире не хочет его, и веря, что никто никогда больше не захочет, пока утопал в никотине и алкоголе?
Маверик остался у двери, а я подошел к тумбочке, проверил ящик, а затем поднял матрас и сбросил постельное белье.
— Что ты делаешь? — Спросил Маверик.
— Может быть, он что-то оставил. Подсказку, куда он ушел. —
Да, это то, чем он займется. Угоном машин. Это было то, в чем он был лучшим. Затем он продаст ее за хорошую цену и продолжит делать это до тех пор, пока не сможет позволить себе где-нибудь жить. Он родился в канаве и знал, как нажиться на крысах.
— Это тебе не роман Дэна Брауна, придурок, — сказал Маверик. — За потайными люками и мистическими гребаными символами не будет подсказок, указывающих нам на следующий пункт назначения. Чейз ушел. Его здесь нет. И он не вернется. Он не оставил хлебных крошек, потому что думает, что никто не придет.
Его слова резанули мне грудь, и я в гневе схватил лампу, швырнув ее через всю комнату с ревом, который разорвал мои легкие.
— Если бы она не вернулась, этого бы не случилось, — я выдавил горькие слова сквозь комок в горле. — Он знал, что она погубит нас, он знал, и пытался предупредить меня, но я не слушал. А теперь посмотри, что с ним случилось.
Было очевидно, что Маверик не хотел говорить о Роуг. Никто из нас не хотел. Но было ясно, что это было все, о чем каждый из нас думал.
Он тяжело зашагал по ковру и положил руку мне на плечо. Мой брат. Мой друг. Он был единственным хорошим, что вышло из всего этого, а я был слишком слаб, чтобы сказать ему, что больше не ненавижу его. Не с тех пор, как узнал, что с ним случилось в тюрьме.
Как я мог? В нем, должно быть, жило столько демонов, что он соперничал с самим адом.
— Мы найдем его, — сказал он, и его голос превратился в низкий рокот.
— И что потом? — Прошипел я.
— Вы с ним сможете начать все сначала. Вы могли бы покинуть Коув…
Я резко повернулся к нему, и мои брови сошлись на переносице. — А как насчет тебя?
Его глаза затуманились, а мышцы на горле напряглись. — У меня появилась новая цель, Джонни Джеймс. Смерть Шона Маккензи — моя. Я возьмусь за эту грязную работу. И я заставлю его заплатить за каждый шрам на теле Чейза и за то, что он украл у нас нашу гребаную девочку, не беспокойся об этом.
— Я думал, тебе на нас насрать? — Я слегка усмехнулся.
— Нет, — проворчал он. — Я просто говорю, что ты можешь уехать из города, зная, что все будет сделано.
Я покачал головой. — Ты действительно думаешь, что я просто уеду из города? Ты не думаешь, что я захочу быть там, когда прольется кровь Шона, когда его крики пронзят воздух? — Я сделал шаг к нему, жажда крови оплела мой язык, а тьма бушевала в моей груди, как неистовый океан. — Может, я и продал бесчисленные частички себя людям Сансет-Коув, Рик, но я никогда не продавал свою верность семье и клятву сделать все, чтобы защитить их. Шон — наш враг, самая большая угроза, с которой
— И что это? — спросил он, его глаза были прикованы к моим, казалось, он искал в них частичку своей души, которая все еще принадлежала мне.
— Место в этом забытом богом мире, Рик. Оно никогда не было связано с Коув. Оно всегда было связано с нами. Мы — дом друг для друга. И вот почему быть порознь так чертовски больно. Вот почему ты ни разу не выстрелил прямо в кого-либо из нас, и вот почему мы никогда не стреляли в ответ. И я знаю, что все уже никогда не будет как прежде. Я знаю, у нас никогда не будет Роуг, и, возможно, вы с Фоксом тоже никогда не сможете снова полюбить друг друга, но здесь все еще есть кое-что, за что стоит держаться, и ты уже знаешь, каково это — терять, так что ты действительно хочешь пройти через это снова?
Адамово яблоко Маверика дернулось, и он, наконец, отвел от меня взгляд, а на его лбу обозначилась напряженная складка.
— Я не вижу смысла в этом без нее, — мрачно сказал он, и мою грудь сдавило тисками.
— Лучше быть ракушкой, внутри которой ничего нет, чем тем, что разбилось на куски и потерялось в океане. — Я прошел мимо него к двери, и он последовал за мной мгновение спустя.
Я оставил ключ в двери, и мы сели в машину Маверика, направляясь к шоссе с намерением расспрашивать о Чейзе в каждом мотеле, который нам попадется.
Хотя светило солнце, припекая капот машины, мне казалось, что мой мир погрузился в вечную ночь. И я понял, что это потому, что Роуг была для меня солнцем, ее тепло дарило мне жизнь, непохожую ни на что другое, что у меня когда-либо было. Но теперь ее не было, и оказалось, что ее тепло было ложью. Так что я промерз до костей и скучал по теплу девушки, которой у меня на самом деле никогда не было.
Когда мы с мисс Мейбл подводили итоги прошедших десяти лет — и, что наиболее важно, последних нескольких месяцев с тех пор, как я вернулась в Коув и место, которое когда-то называла домом, — наступил полдень. Мы вместе пообедали, хотя мой аппетит определенно был не таким, как обычно, и я только проглотила несколько кусочков тоста, прежде чем совсем отказаться от еды.
У нас не было особого плана, но я немного больше понимала, как теперь устроено это место.
Шон жил в этом доме, и он разрешил нескольким своим приближенным тоже оставаться в нем. Но по большей части он заставлял их разбивать лагерь на территории или приходить и уходить, когда им нужно было поспать. Мне показалось странным, что он предпочитает рисковать, заставляя их перемещаться туда-сюда за пределами крепости, чем просто разрешить им войти в здание. Здесь было достаточно комнат, чтобы по крайней мере двадцать из них могли остаться жить, но по какой-то причине он их не пускал.